Вообще-то во всем англоязычном мире Марка Твена не считают детским писателем. Правда, мы с вами читали в детстве и «Тома Сойера», и «Гекльберри Финна», но русскоязычные версии этих книг заметно отличаются от англоязычных. В СССР они были заявлены как детские и адаптировались под детскую аудиторию: в переводе Марк Твен говорит как будто с другой интонацией ‒ яснее, вежливее, культурнее.

В 2017 году неизвестная ранее сказка Марка Твена была издана в США рекордным для детских книг тиражом и стала заметным культурным явлением. Казалось бы, беспроигрышный проект, надо переводить и издавать. Но прежде чем за него взяться, издательство «Самокат» предприняло собственное исследование. Главного редактора «Самоката» Ирину Балахонову в первую очередь интересовало: не коммерческий ли это проект, построенный на имени Марка Твена? Если да, то, при всей беспроигрышности, это точно не для «Самоката». На такой вопрос (а он задавался и мне) отвечать можно только честно. И я ответила, что проект коммерческий в том смысле, что владельцу рукописи – Архиву личных бумаг Марка Твена – нужно было продать эту вещь, чтобы получить деньги на развитие Архива и Дома-музея Марка Твена. А уж что вышло в результате – зависело от тех людей, которые занялись доработкой рукописи.

Не могу представить, кто бы справился с поставленной задачей лучше, чем Филип Стед, создатель полного текста, и Эрин Стед, иллюстратор. (Отношусь к ним обоим с нежностью: несколько лет назад я переводила на русский их первую книжку-картинку «Дядя Амос не идет на работу», которая получила медаль Калдекотта ‒ самую высокую награду для иллюстрированных книг в англоязычном мире.) Филип и Эрид Стед –«штучные» авторы, они работают серьезно и увлеченно. И в итоге получилась глубокая и добрая сказка, уникальная книжка-картинка для детей и взрослых.

Но вернемся к Марку Твену. Остроумный, саркастичный, даже злой на язык ‒ но в нем была «доброта сердца». Эпиграфом к книге стали слова его дочери Сюзи: «И я думала: вот бы папа написал такую книгу, чтобы все увидели, какой он добрый».

Известнейший на тот момент писатель и лектор, Сэмюэл Клеменс (это настоящее имя Марка Твена) был прекрасным семьянином. Женившись на девушке из хорошей семьи, Оливии Лэнгдон, он, выражаясь языком XIX века, составил ее счастье. У Клеменсов был большой дом, дети и прекрасные семейные традиции. Вот одна из них: каждый вечер дети требовали новую сказку (да, если твой папа гениальный писатель, этим надо пользоваться!). Как это происходило, мы знаем из дневников и автобиографии Марка Твена. По условиям игры, ни один сюжетный ход не должен был повторяться, иначе сказка не засчитывалась.

Марк Твен часто путешествовал вместе с семьей. В 1879 году Клеменсы жили в Париже. Вечером девочки могли указать на любой предмет или картинку и объявить: «Вот об этом сегодня будет сказка». Позже Марк Твен вспоминал в своем дневнике, как семилетняя Сюзи ткнула пальчиком в картинку, на которой было изображено человеческое тело в анатомическом разрезе. И Марк Твен начал рассказывать про несчастливого мальчика Джонни, который и стал героем сказки «Похищение принца Олеомаргарина».

Истории, которые Марк Твен ежевечерне в течение нескольких лет рассказывал детям, увы, утеряны навсегда, он их не записывал. А эту, одну-единственную, решил записать. Почему именно ее? Очень уж она понравилась девочкам, объяснял Марк Твен в своем дневнике, – ему даже пришлось исполнять ее на бис пять дней кряду.

Записи эти осели в архиве личных бумаг Марка Твена, среди счетов, писем от кредиторов и тому подобного. В 2011 году в библиотеке Университета Беркли, где хранится этот архив, работал исследователь творчества Марка Твена профессор Джон Бёрд. Он искал семейные рецепты Клеменсов и реагировал на всякое упоминание пищевых продуктов. И вот у него в руках оказалась папка, на которой было написано «Олеомаргарин»! Однако кулинарных рецептов профессор в папке не нашел, а нашел 16-страничную рукопись. Вчитавшись, он понял, что это, видимо, и есть та самая сказка, которую Марк Твен упоминал в дневнике.

По сюжету, мальчик Джонни получает в дар волшебные семена. Из одного семечка вырастает цветок. Съев его, Джонни начинает понимать язык животных – и с этого момента жизнь его резко меняется. Начинаются приключения!

Увы, сказка оказалась неоконченной (она прерывалась на самом интересном месте – когда герои в поисках пропавшего принца Олеомаргарина подходят к пещере, охраняемой драконами); где-то события описываются очень подробно, а где-то даны только наметки.

Что делать с такой необычной находкой? Будучи ученым-исследователем, профессор Бёрд предложил издательству Университета Беркли опубликовать рукопись как есть – в качестве литературно-исторического документа. Университет отказался. И, на мой взгляд, это было совершенно правильное решение, ведь сам автор никогда не стал бы обнародовать свои черновые записи.

Тогда профессор Бёрд закончил сказку сам – но не получил права на публикацию своей версии.

Вместо этого Дом-музей и Архив Марка Твена передали права на доработку рукописи и публикацию книги детскому издательству «Doubleday». А издательство пригласило Филипа и Эрин Стед, которые и закончили начатую Твеном историю. Над небольшой по объему книгой они работали целых три года. Они подошли к тексту своего знаменитого соавтора с огромным уважением, но не как к иконе, на которой нельзя подправить ни одной детали. Когда их спрашивали, как они вообще решились написать что-то за классика, Филип и Эрин отвечали так: «За него писать не может никто. Но мы продолжили его историю и написали сказку для Сюзи – ведь она хотела, чтобы все узнали, какой ее папа добрый». И это у них получилось.

В книге сошлись классика и современность, в ней есть фирменный твеновский юмор, есть сатира и глубокая печаль, звучат темы доброты, милосердия, храбрости. Иллюстрации – прозрачные, тонкие, умные. При этом у Филипа – ни одного лишнего слова, у Эрин – ни одного лишнего штриха. Не всегда даже можно определить, что первично, иллюстрации или текст. Иногда у них бывает так: сначала Эрин увидит что-то и нарисует, а потом уже Филип описывает это словами. Судя по их собственным комментариям, в этой книге как минимум два персонажа – скунсиха по имени Сюзи и меланхоличная курица по имени Чума и Голодуха – родились из иллюстраций.

Тут есть даже «истории в истории», которые вычитываются только из иллюстраций, не из текста. Например, разглядывая портреты гротескного короля и печальной задумчивой королевы, даже очень юный читатель понимает, что за этими картинками стоит отдельная и, кажется, очень невеселая история…

Англоязычные критики не случайно сразу же назвали книгу постмодернистской: она интересно и сложно устроена, в ней много пластов. Она и для детей, которых привлечет сюжет, и для взрослых, которым важнее переплетение времен и стилистик. Есть история мальчика Джонни – переход от одиночества, через доверие и доброту, к обретению друзей. И история принца Олеомаргарина, которого – раскрою тайну – на самом деле никто не похищал. На заднем плане ведут диалог два соавтора: Филип Стед и Марк Твен. Есть и обрамляющая история, она отражает тот мир и то общество, в котором все это происходит.

В начале работы над переводом я надолго застряла: никак не могла «опознать» Марка Твена в исходном тексте. Мне казалось, что он всегда писал как-то иначе, с другой интонацией. Я отложила текст и стала читать автобиографию Твена – ту самую, которую он не писал, а диктовал в конце жизни. И тогда я наконец услышала «марктвеновское» в тексте, который мне надо было переводить. И стало легче, дело пошло.

А уже закончив перевод, я узнала, что и Филип, нащупывая верный тон, читал автобиографию Марка Твена. Сказка, которую рассказывают детям на ночь, – это устное творчество, а человек ведь пишет и говорит по-разному, в устной речи и построение фразы иное. Благодаря «Автобиографии» Марка Твена Филип, его соавтор, поймал нужную интонацию – и переводчик, надеюсь, тоже. Получается, мы с Филипом тут совпали, работали в одном направлении.

Имя Олеомаргарин, пожалуй, не очень подходит для особы королевских кровей – надо быть Марком Твеном, чтобы такое придумать. «Олеомаргарин» – старое название знакомого нам всем маргарина, дешевого заменителя сливочного масла, который был изобретен как раз в XIX веке. Ведь надо было кормить армию, кормить бедные слои населения. Но как только началось производство маргарина, спрос на сливочное масло резко упал, и молочные фермеры тут же выступили с протестами. Если судить по некоторым тогдашним газетам, «маргариновые войны» привлекали чуть ли не больше общественного внимания, чем гражданская война в Америке, а сам продукт – олеомаргарин – воспринимался как что-то противное, вредное и ненастоящее. Вот такое имя получил принц. И его вредность и противность прекрасно видны и на иллюстрациях Эрин Стед, и в придуманном Филипом окончании истории.

Линия принца в книге завершается весьма изящно. В финале «спасенный» принц Олеомаргарин (которому, впрочем, ничто и не угрожало) садится верхом на тигрицу (молчаливую, голодную и злую), и мы читаем: «Верхом на тигрице он покинул пещеру, а заодно покинул нашу историю и въехал прямиком в другую историю – которая завершилась вполне удачно, хотя и не для всех». Есть надежда, что читатель любого возраста ‒ я говорю о нашем читателе ‒ догадается, для кого из этих двоих история завершилась не вполне удачно – тигрица-то голодная… А англоязычному и гадать не нужно, он точно знает, в какую такую историю въехал злополучный принц, и непременно этому своему знанию улыбнется. Ведь любому англоязычному ребенку знаком лимерик Редьярда Киплинга:

There was a young lady of Niger,
Who smiled as she rode on a tiger;
They returned from the ride
With the lady inside.
And the smile on the face of the tiger.

Когда книга уже была переведена и почти отредактирована, ‒ а мне повезло, редактором моим была прекрасный переводчик Ольга Варшавер, ‒ я все еще мучилась вопросом, как сделать так, чтобы читатель русской книги не только все понял, но и улыбнулся там же, где читатель оригинала.

И мне опять повезло. Первым читателем моего перевода оказался сказочник, поэт, писатель, переводчик Евгений Клюев. (Незадолго до этого мы с ним вместе работали над «Алисой в стране чудес» – Евгений ее переводил, я редактировала перевод.) Когда я задала ему свой вопрос, Евгений просто прислал в ответ перевод лимерика:

Некий Принц Молодой на тигрице
Взад-вперед захотел прокатиться;
Но катиться назад
Был он менее рад ‒
Находясь в животе у тигрицы.

Этот лимерик в переводе Евгения Клюева органично вписался в русскоязычное «Похищение принца Олеомаргарина», он тоже – часть книги.
Чему я рада.

Подготовила Дарья Доцук

______________________________

Марк Твен, Филип Стед
«Похищение принца Олеомаргарина»
Художник Эрин Стед
Перевод с английского Натальи Калошиной
Издательство «Самокат», 2019