«Волшебника Изумрудного города» Александра Волкова мы читали с детьми прошлым летом. Это была моя, видавшая виды и меня маленькую книга. В ней было две повести: «Волшебник Изумрудного города» и «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Не помню, почему мы стали ее читать – наверное, мой старший сын Никита, на то время шестилетний, просто нашел ее среди других книг. Или это была моя идея – не помню. Взглядом из детства эта книга казалась увлекательной и почему-то новой (по каким-то причинам я всегда относилась к ней как к ультрасовременной). Наверное, не одну меня постигло это разочарование: мне было сложно читать книгу вслух, я даже предлагала почитать что-то другое. Но детское восприятие превращает книгу в бриллиант, и вот он сверкал, пока мы читали. Когда блеск слишком слепил глаза, я опускала пару-тройку предложений и перескакивала к другому куску текста. Не знаю, были ли видны детям мои сомнения – мне казалось, что моя редактура выглядела довольно гладко.

Опускала я всяческие кровавые подробности и жестокость. Мне казалось, что мой впечатлительный старший сын к этому не готов. За младшего я тогда почему-то не очень беспокоилась. Самой подробной редактуре была подвергнута история о людоеде. К примеру, от следующего куска осталось лишь несколько слов:

«Людоед принялся опустошать замок: сначала съел баранов, коров и лошадей, потом добрался до слуг и съел всех, одного за другим. Последние годы людоед прятался в лесу, ловил неосторожного кролика или зайца и съедал его всего с кожей и костями.

Людоед страшно обрадовался, поймав Элли, и решил устроить себе настоящий пир. Он притащил девочку в замок, связал и положил на кухонный стол, а сам принялся точить большой нож.

“Клинк… клинк…” – звенел нож».

А от этого вообще ничего не осталось:

«Девочка лежит связанная на кухонном столе… Около нее большой нож… девочка плачет… Я вижу, как из ее глаз катятся слезы...»

Когда я опускала эти куски, меня даже не очень-то мучили угрызения совести. Такие жестокие вставки встречались в книге то тут, то там, и я пропускала их уже автоматически.

Но.

Но потом мой старший сын научился читать.

Год спустя он решил прочитать заново «Волшебника Изумрудного города». Читал запоем, брал книгу в детский сад, доставал ее из рюкзака в трамвае, пытаясь за пару остановок хоть сколько-то прочесть. Люди благоговейно смотрели на читающего мальчика, а я все время думала.

Думала о том, заметит ли он пропущенные куски.
Думала о том, что он на это скажет.
Думала о том, почему он ничего об этом не говорит.
Думала о том, почему я тогда решила, что мальчик не готов.
Думала о том, готов ли он сейчас.
Думала о том, как же все-таки моя трусость позорно выглядит.
Думала о том, что больше никогда...

Когда дети начинают читать сами, родителям остается думать обо всякой ерунде.

А девочку-то спасли, и это главное. И с людоедом расквитались. «Железный Дровосек поднял огромный острый топор и разрубил людоеда пополам вместе с кастрюлей».

Наталья Евдокимова

В оформлении статьи использована иллюстрация Николая Радлова к книге Александра Волкова «Волшебник Изумрудного города»