Все началось с разрушения.

Мы случайно оторвали страницу у новой, еще нечитанной книги. Это было обидно.

Точнее, оторвала страницу я. Но, с другой стороны... С другой стороны, на меня налетели два мальчика, вес которых не так уж велик, но вместе они весят чуть больше тридцати килограммов. А книга, которую мы пока не читали, но рассматривали, лежала на полу, и...

Надеюсь, вы можете себе представить, каково было мне, очень книжному человеку. Даже дети перестали скакать. Мы нашли клейкую ленту и ножницы.

– Дай я! Дай я приклею! – попросил старший, семилетний Никита.

И, хоть дело мамы – не ограждать детей от всяких дел, а, наоборот, поощрять их, я все же сказала: «Нет». В конце концов, книга и так пострадала. Но потом я выдохнула и сказала Никите:

– Помоги мне. Отрежь здесь, пожалуйста.

Никита был рад поучаствовать. А приклеила страницу я все-таки сама. Кривовато приклеила, надо сказать.

– Теперь это боевая книга, – сказала я.

– Что? – не понял Никита.

– Книга, говорю, уже пострадавшая.

– А... – сказал Никита и вернулся к играм.

Я пожалела книгу, и младший, пятилетний Вадюша, погладил ее по обложке вместе со мной. Это была книга Марианны Дюбюк «Я не твоя мама».

Тогда мы еще не знали, что разрушение заложено в этой книге, что оно – ее составляющая. Cами того не зная, мы оказались внутри содержания. Разрушали и восстанавливали. Творили историю.

Даже когда я читала книгу, я не поняла, что она связана с нашим прошедшим днем, что она продолжает его. Это я поняла позже. Хотя, казалось бы, связь была очевидной. А тогда, утром, я просто предложила:

– Давайте нашу пострадавшую книгу почитаем?

Так мы второй раз открыли книгу «Я не твоя мама». Я, конечно же, сразу вспомнила советский мультик про бычка и его папашу-волка. Мультфильм и книга перекликались, но через какое-то время мне расхотелось сравнивать их – по-своему трогательные, эти истории рассказывали об одном и том же и каждая о своем.

«Я не твоя мама» – это история о белке по имени Отто (точнее, о самце белки). У него милый дом в дупле дерева, этот дом полон уюта и орехов, а у входа в дом, на ветке дерева, появилось яйцо. Очень приятно нарисованное яйцо. Оно больше похоже на нераскрывшийся каштан, чем на яйцо, а я так люблю смотреть на каштаны!

Яйцо треснуло, и оттуда показалось существо.

– Кто это? – спросил Вадюшка.

– Не знаю... – сказала я. – По-моему, это неведомый зверек.

– Мама! – повторил за зверьком Вадюша и рассмеялся.

– «Ну уж нет!» – ответил Вадюше Отто. – «Я НЕ твоя мама. Я просто белка».

Вадюша снова заулыбался. Сложно не улыбаться, видя такого харизматичного пушистика. И так радостно нам было, когда он повторял свое «Мама!» и несколько позабытое мультяшное «Ми-ми-ми».

Белка Отто, конечно, впустил малыша в свой дом и уложил спать. А за ночь малыш вырос в три раза и стал большим малышом, повторяющим свое «Ми!» и «Мама!». Отто решил разыскать маму малыша как можно скорее! И малыш все рос, Отто все искал маму, а пока он искал, пушистик готовил суп...

Мне очень понравилось, когда Никита обратил внимание на страницу: на дереве были расклеены объявления, а окружало дерево ночное небо.

– Звездочки – как будто тоже объявления! – сказал Никита. – Как будто острые объявления в виде звездочек!

Как здорово, что он заметил то, чего не заметила я!

А наутро пушистик еще подрос и чуть не раздавил Отто, спавшего рядом.

– Может, он сам себе мама? – спросил Никита.

Пушистику было тесновато в беличьем доме, и он, конечно, что-то повалил, что-то сломал... И, может быть, даже оторвал страницу у новой книги, кто знает... Отто на несколько дней ушел искать маму пушистика. Детям было жалко пушистика – они тоже не любят, когда мама куда-то уходит.

И пока Отто ходил, пушистик все починил и снова сварил вкусный суп.

– Это коричневый суп! – обрадовался Вадюша.

Когда на следующее утро пушистик стал еще больше, Никита сказал: «Мама!..» – делая вид, что испугался.

– Мамочки! – переживал Вадюша.

А Пушистик тем временем наступил на стол и сломал его.

– Сейчас он еще немного подрастет и сломает дерево, – сказал Вадюша.

Но он не сломал дерево. А может и сломал, кто знает. История-то заканчивается хорошо. Полезный пушистик, варящий вкусные супы и способный сделать ремонт, спасает белку, и они возвращаются домой.

«Они так и не нашли его маму. И все у них было хорошо», – так заканчивается эта история.

А у нас остались вопросы.

Будет ли пушистик еще расти? Где они будут жить? На дереве – или, может быть, выстроят себе дом?

– Пушистик – лучший повар супа, – заявил мне чуть позже Вадюша, когда я и думать забыла о книге.

И еще он взял крохотного динозавра, которого мы вчера добыли из автомата в магазине. Вадюша завернул динозавра в целлофановый пакетик.

– Это у него будет одеяльце, – объяснил он.

– Ты ухаживаешь за динозавром?

– Да, – сказал Вадюша. – Я взял его из детского дома. Его родители умерли. Я буду его любить, буду за ним хорошо ухаживать и буду ему отец.

И только тогда я поняла, каким же продолжением вчерашнего стала книга про пушистика! Накануне...
накануне мы с детьми посмотрели фильм. Это был «Стюарт Литтл» – уже, можно сказать, классическая история о мышонке, которого усыновили люди. И о том, как он стал частью семьи...

Сколько в этом было нового для пятилетнего мальчика! В фильме рассказывали о том, что родители мышонка умерли, да и вообще сам детский дом, пусть даже киношный, запустил мощную махину детских размышлений, понимания мира – и в этом понимании он выделил для себя усыновление. Которое, конечно, подкрепилось усыновлением белкой пушистика.

– Моему динозавру нужно яйцо, – сказал Вадюша. – Это будет его кроватка, я буду укладывать его туда спать и укрывать одеяльцем...

– Ми! – пискнул сидящий рядом Никита, требуя супа.

А позже я делала яйцо для динозавра из папье-маше. Вадюша посмотрел на это и сказал, что нет, кроватку он должен сделать сам.

И не беда, что динозаврик день спустя оказался позабытым и валяется теперь где-то среди игрушек. И он, и Стюарт Литтл, и пушистик из прекрасной книги стали частью жизни моего младшего сына, изменили его, сделали чуть взрослее.

А его старший брат Никита тоже по-своему все это переживал, пусть даже без динозавра. Он не такой открытый, как Вадюша, и оттого ему, наверное, немного тяжелее все осознавать. Он не стал играть в усыновление – он только думал. Вечером он сказал:

– Все-таки логичнее было бы, если бы Отто согласился быть его мамой.

– Тебе не хватило того, чтобы Отто сказал: «Давай я буду твоей мамой»?

– Да, – согласился Никита. – Ведь это было бы логичнее. Логичнее!

Да, мой малыш, это было бы логичнее. Но видишь, какая история...

– И еще, – добавил Никита. – Почему яйцо пушистика было как каштан?

Наталья Евдокимова

__________________________________

Марианна Дюбюк
«Я не твоя мама»
Иллюстрации автора
Перевод с французского Аси Петровой
Издательство «Манн, Иванов и Фербер», 2018