«Александр Сергеевич Пушкин остается самым популярным писателем как среди россиян, так и среди русскоязычных людей, проживающих за рубежом, – из российских писателей-классиков его вспоминают первым около 40% (среди опрошенных в России – 42%, среди русскоязычных граждан других государств, кроме стран бывшего СССР, – 38%), – подчеркнули во ВЦИОМ…»

«Александр Сергеевич Пушкин остается самым популярным писателем, – сообщил член Союза писателей России, секретарь по международным делам Международного сообщества писательских союзов Владимир Торин. – Из российских писателей-классиков его вспоминают первым около 40%...»

«Александр Пушкин уверенно лидирует в рейтинге самых любимых россиянами отечественных литераторов. Такие выводы можно сделать из результатов опроса ВЦИОМ, опубликованного в канун дня рождения поэта…»

Эти цитаты я выписала из интернет-сводок, выпавших мне по запросу «Пушкин и ВЦИОМ».

Я все пыталась понять, что это значит на самом деле. Что стоит за словами «мой любимый отечественный литератор». Значит ли это, что 40% российских граждан на досуге заняты тем, что перечитывают «Евгения Онегина» или «Повести Белкина»? Не какой-нибудь там детектив или любовный роман читают они в метро или вечером перед сном, а именно произведения «популярного отечественного литератора» Пушкина.

И если не успевают по каким-то причинам выучить что-нибудь «новенькое из Пушкина», то повторяют про себя по дороге в магазин, в ритм шагов, то, что осело в них еще в школьные годы:

Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки Жучку посадив,
Себя в коня преобразив…

При этом у 40% русскоязычных людей не возникнет никаких вопросов к «дворовому мальчику» (видимо, они отталкиваются от представлений о том, что такое «дворовая шпана»), они с первого звука догадываются, кто такая «Жучка», потому что каждый второй в детстве точно так же, как «дворовый мальчик», катал кого-то на «салазках». А уж выражение «себя в коня преобразив…» прямо отражает то, чем заняты дети 40% россиян в детском саду: они там себя «преображают»…

А вдруг лидирующая роль Пушкина в списке «популярных литераторов» означает совсем другое? Вдруг это означает, что опрошенные россияне просто мало читают? Или уже вообще не читают? Их ведь не спрашивают: какую книгу вы недавно прочитали? Им говорят: назовите вашего любимого «литератора» – и они отвечают первое, что приходит в голову, что ассоциируется у них со словом «литература»:
Пушкин.

Если ответишь «Пушкин» – то вряд ли ошибешься.

Это давно известно – с 1937 года.

***
В прошлом году в издательстве Европейского университета (ныне опального) вышла книга Джонатана Брукса Платта: «Здравствуй, Пушкин! Сталинская культурная политика и русский национальный поэт».

В ней описан и проанализирован огромный фактический материал: почему в середине 30-х годов понадобилось создать миф главного национального поэта, как возникал канонический образ Пушкина ‒ «предвестника новой жизни», соответствующий идеологии «молодого советского государства», как разрабатывался «государственный подход к пониманию» его произведений и как этот подход нужно было реализовывать, начиная с первого класса школы.

Все эти титанические усилия были привязаны к знаменательной дате – столетию со дня смерти поэта. (Есть в этом что-то характерное для эпохи.) Коллективное переживание события 1837 года вдруг обрело невиданную актуальность и достигло такого накала чувств, какого ни современникам Пушкина, ни литературной общественности предшествующего столетия (на долю которой выпало праздновать всего лишь столетие со дня его рождения) испытать не довелось.

Только теперь стала явной вся гнусность и подлость самодержавного строя царской России, безжалостно направившего пистолет убийцы прямо на поэта – убийца выстрелил ему в грудь!

Школьники писали об этом страстные сочинения, а рабочие – письма, полные гнева, в газеты. Утешало только одно: страдания Пушкина, его мученичество было ненапрасным: теперь, в рамках широкой юбилейной кампании, его открыли для себя многомиллионные народные массы…

«Пушкин…всеобъемлющий гений, поборник прав людей и народов, приходит к нам, людям сталинской эпохи, “как живой с живыми говоря”… Прошло… сто лет, и “жестокий век” в родной земле великого поэта отошел в прошлое… Высокая культура, страстный гуманизм, развитие всех творческих возможностей великого народа сделали людей Советской Страны передовым авангардом человечества, борющимся за общечеловеческие ценности против носителей бесчеловечия, мракобесия, жестокости и подлости…»

Это цитата из учебника по русской литературе 1937 года (Абрамович Г., Головенченко Ф. «Русская литература. Учебник для 8-ого и 9-ого классов средней школы». М.: «Учпедгиз», 1937 г. Стр. 96, 100, 123).

Что тут скажешь?

Что в том же году, когда вышел этот учебник, было арестовано сто делегатов первого Съезда советских писателей? Что лишь немногие из председателей многочисленных комитетов по подготовке Пушкинского юбилея пережили этот год? Что в 1937-м расстрелу какого-то там поэта уже никто не удивлялся? Впрочем, расстрел был не единственным способом избавляться от «популярных литераторов».

И именно в 1937 году произведения Пушкина были введены в школьную программу каждого года обучения. И внутри подготовки к юбилею стали широко переиздавать пушкинские произведения.

***
Господи, как же это ужасно – что даже имя Пушкина в нашей советской реальности спутано с именем Сталина. Как же хочется освободить его от сталинской «редакции»! И от этого безмозглого использования штампа «Пушкин» в социологических опросах. Возможно, это произойдет, когда Пушкин перестанет считаться «популярным литератором».

Конечно, отдельные усилия по освобождению Пушкина от шаблонов сталинской эпохи предпринимались.. Тут можно вспомнить произведения 1970-х годов – например, «Прогулки с Пушкиным» Андрея Синявского, рассказ Фазиля Искандера «Чик и Пушкин» и роман Юрия Трифонова «Исчезновение» (впервые опубликован в 1987 г.). Кроме того, пишет Дж. Платт, оппонентом сталинского культа Пушкина стала культура советского андеграунда, в лице Дмитрия Пригова, в первую очередь.

Но вряд ли можно считать «дело сделанным».

Кроме того, каждому новому поколению ‒ а точнее, каждому новому читателю ‒ придется заново открывать для себя Пушкина (как и любого другого классика) – если, конечно, оно (поколение) почувствует в этом необходимость.

А вот с какой стати новые дети должны этого захотеть?

Слов о том, что в стихах про дворового мальчика, катающего на салазках Жучку, звучит «особая музыка», явно недостаточно – как и слов про «энциклопедию русской жизни» (что вообще непонятно).

Это же надо, чтобы у ребенка (а сначала ‒ у его учителя) открылись уши.

Надо, чтобы у ребенка почему-то возник интерес.

Но недавно я вдруг увидела, как это можно сделать.

Это делают в московском Театре.Doc – с помощью странного «малобюджетного» спектакля под названием «Пушкин и деньги» (одно название чего стоит!). И идет-то он всего час. И заняты в нем всего два актера. И чем они, собственно, заняты? Стоят у школьной доски (доска – практически единственная декорация в спектакле) и пишут разные циферки: на что, как и в связи с какими обстоятельствами Пушкину приходилось тратить деньги, как он был «стеснен в средствах», как ему приходилось одалживать у царя… (Ох, какая же путаная была у Пушкина жизнь!)

И так в течение целого часа. А ты почему-то не можешь оторвать глаз от сцены, не чувствуешь, как идет время, и совсем не хочешь, чтобы это закончилось.

А в конце спектакля актеры вдруг начинают читать пушкинские стихи. «Вдруг» – потому что это как будто не вяжется со всем предыдущим действом – где про денежные проблемы, про какие-то вязкие неразрешимые жизненные ситуации.

И это такой перепад стилистического давления, и это так неожиданно красиво, такой случается взлет – внутри как будто бы той же бедненькой обстановки, на фоне той же школьной доски, – что у тебя захватывает дух.

Похожее ощущение возникает при взлете самолета, когда он отрывается от земли.

Тут тебе открывается, что весь спектакль был разработкой темы стихотворения «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…». То есть это мне становится ясным.

Дети, видимо, переживают что-то совсем другое. Дети, как выяснилось, переживают интерес к человеку Пушкину, который писал стихи.

Мне кажется, ужасно здорово, что существует такой спектакль – «Пушкин и деньги».

И я попросила режиссера Анастасию Патлай, которая этот спектакль поставила, рассказать о нем подробнее.

Марина Аромштам

Режиссер Анастасия Патлай о спектакле Театра.Doc «Пушкин и деньги»

Мнения экспертов подростковой редакции о спектакле «Пушкин и деньги»

_________________________

Джонатан Брукс Платт
«Здравствуй, Пушкин! Сталинская культурная политика и русский национальный поэт»
Перевод с английского
Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2017