Современные продвинутые родители, столкнувшись с такими «неудобными» трансформациями познавательного интереса, а нередко и поведения, как правило, решают: час пробил, пора обзавестись какой-нибудь сексуальной энциклопедией (с большими картинками, но с мелкими буквами, – почему-то для подобного рода изданий характерны именно мелкие буквы). И, на мой взгляд, допускают ошибку: то, что, возможно, было бы уместно по отношению к ребенку раннего подросткового возраста, вряд ли подойдет маленькому ребенку. Родителей сбивает с толку сходный «набор симптомов». Но если в раннем подростковом возрасте интерес к проблемам жизни, смерти и пола свидетельствует о начале полового созревания, то в четыре с половиной – пять лет он говорит совсем про другое.

Пятилетний возраст (повторю: пять лет – отметка условная, в индивидуальном развитии она может быть сдвинута вперед или назад примерно на полгода) отмечен как рубежный психологами разных школ. Для одних главное то, что малыш к этому моменту в основном овладевает родной речью (у него уже довольно большой словарь и, что важно, он владеет довольно сложными способами построения фраз). Для других – что это период «выхода» в рациональное мышление, начало освоения логических законов. А для третьих пять лет - возраст половой идентификации.

Как ни странно, все это вещи между собой связанные. В уровне развития речи отражается уровень развития мышления, а переход от «детской логики» к логике рациональной – это завершение периода магического восприятия мира, если хотите, начало разрушения детского «язычества», когда ребенок верит в волшебные свойства предметов и в их способность к превращениям. В период примерно с трех до шести лет, когда происходит интенсивное развитие воображения, магическое мировосприятие характерно для любого ребенка, независимо от вероисповедания его родителей и от частоты посещения храма. Воображение – необходимая составляющая мышления: оно позволяет человеку оперировать образами внутри себя, или, как говорят психологи, «на внутреннем плане».

Новые, рациональные способы отношения к предметам и явлениям формируются постепенно внутри «старого» мировосприятия, основанного на игре воображения. И если малыш уже озабочен вопросами «Откуда что взялось?», это не значит, что он психологически готов к восприятию «жизненной правды» во всем объеме. Парадокс, но вопросы маленького ребенка совсем не всегда означают, что он хочет получить на них прямые ответы. Скорее это знак того, что «проблема» попала в его поле зрения и он имеет на нее собственный готовый ответ. Поэтому правильнее в этой ситуации было бы не огорошивать ребенка избыточной «объективной информацией», а переадресовать вопрос ему самому и выслушать его «фантазии на тему». В данном случае он действительно хочет об этом поговорить. Однако разговаривать с ребенком, да еще и на «философские темы» довольно сложно. И порой бывает легче вместо ответа почитать ему что-нибудь.

Вот такую сказку, как «Черепаха и остров».

Написана она по мотивам мифов народов Папуа – Новой Гвинеи, т.е. ведет свое происхождение из того самого мировосприятия, которое роднит четырех-пятилетку с человеком доиндустриальной культуры. В сказке даны ответы на те самые вопросы, которые «мучают» малыша, только они конкретизированы в образах и ситуациях.

Мир этой сказки устроен так.
Есть прародительница всех рыб – Большая Желтая Рыба.
Есть Большая Морская Черепаха – прародительница всех морских черепах.
Есть Одинокий Человек, который живет на дне океана.

От прародительницы рыб прародительница черепах узнает о песчаном холме на дне моря, который она решает нарастить и превратить в остров – т.е. создать землю.

«И вот наконец остров был готов. Ласковое солнце прогрело его своими лучами, а разноцветные птицы принесли с далеких берегов океана семена деревьев и трав, и камни и песок покрылись пышной зеленью и яркими цветами… Шли годы, и на острове завелись на только птицы, но и дикие звери, а деревья стали приносить сладкие плоды».

Всё здесь в некотором избытке, всё в превосходной степени: зелень – пышная, цветы – яркие, плоды – сладкие, животных – много, они разные. А сам остров – «чудесный». Разве не отсылает нас эта картина к образу райского сада, только созданного в другой «системе координат. Дальше все развивается в соответствии со знакомым сюжетом: Черепаха поселяет на своем чудесном острове Одинокого Человека. Правда, она не создает его, но все-таки «вводит» в мир. Затем на другом (и, видимо, не таком чудесном) острове Черепаха находит для Человека Прекрасную Девушку, которая «сидела на камне и плакала, потому что не могла найти себе мужа и родить детей». Черепаха учит Человека и Девушку всем жизненным премудростям, а потом обучает и их детей.

В сказке нет никаких конфликтов, никаких глубоких противоречий. Единственными драматическими точками повествования являются существование Одинокого Человека (ребенку изначально понятно, что одиночество – это плохо, что Человек страдает) и Прекрасной Девушки, которая плачет по той же самой причине – из-за одиночества. Эти «неполадки» преодолеваются их объединением, из чего следует, что для мужчины и женщины быть вместе хорошо и правильно. Но главной целью их объединения является не само по себе преодоление одиночества, а создание семьи, рождение ребенка, продолжение рода. Собственно, это и есть древняя история происхождения одного из народов Папуа – Новой Гвинеи, только пересказанная литературным языком и очищенная от разного рода непонятностей и шероховатостей, присущих фольклорным текстам.

В сказке упоминаются другие острова. Но для читателя их наличие не слишком важно. В центре внимания (в центре «мира») для него находится именно этот, конкретный остров, история его создания и заселения – убедительная в своей сказочной логике и называющая словами разные важные для ребенка вещи. Такие, как необходимость объединения Одинокого Человека и Прекрасной Девушки для того, чтобы у них появились дети.

То, что «технология» этого процесса остается за рамками повествования, для ребенка совершенно не важно. Ему важен сам факт, что «так устроен мир»: есть мужчина, есть женщина, и они должны объединиться, чтобы у них появились дети. И ребенок принимает этот «сказочный» факт с глубоким удовлетворением, потому что на данном этапе его развития это подтверждает сделанное им «открытие»: есть мужчины, есть женщины. Они разные. У женщины появляется ребенок, если рядом с ней оказывается мужчина («одинокий мужчина»).

Нам, взрослым, кажется, что это разговоры на уровне «Капитана Очевидность». Разве ребенок раньше об этом не знал?

Не знал. Или знал другим знанием. Точно так же, как он вроде бы знал о себе, что он мальчик (или девочка), – но теперь, на новом жизненном повороте, открывает это для себя заново. И уже не просто повторяет за взрослым, как попугай: «Тёма – мальчик». Он понимает, что «мальчик» как-то связан с «мужчиной». Это и называется процессом половой идентификации.

И ребенок очень нуждается, чтобы взрослые подтвердили его открытие, лишний раз назвали словами то, что для него сейчас важно.

Вообще называть словами то, что для ребенка актуально, – очень действенная помощь в развитии. Не решить за ребенка проблему (что на самом деле невозможно, потому что способы решения проблем у людей разных возрастов разные), а именно назвать, обозначить. Проблема, облеченная в слова, становится «зримой». А сказка еще и открывает возможность думать над ней, используя предложенные образы, манипулируя ими в своем воображении.
Совсем не все сказки на тему «Откуда что взялось», обладают подобным эффектом.

Прелесть «Черепахи и острова» именно в ее простоте и, как уже говорилось, в бесконфликтности. В возможности погрузить ребенка в «райскую» атмосферу новенького, правильно созданного мира. Такого мира, каким он «должен быть», мира, обладающего важнейшим качеством – устойчивостью.

***
Иллюстрации Давида Хайкина создают и атмосферу «чудесного острова», залитого солнцем, и таинственные глубины моря. Яркие краски с обилием желтого и красного, с помощью которых передается изобилие сотворенного мира, контрастируют с глубоким фиолетово-синим колоритом картин, изображающих подводный мир и одинокого человека. Картины, выдержанные в разном колорите, перемежаются, передавая сказочное напряжение, а к концу книги «объединяются», повествуя о переходе от сказки к реальности. Не так-то просто побороть одиночество: в той или иной форме оно присутствует в жизни.

Но это, как принято говорить, уже другая история и другое знание, которое ребенок будет осваивать чуть позже.

***
Книжка, важная и актуальная для дошкольника, часто может играть роль «первой» книги для самостоятельного чтения. То, что начинающий читатель читает сам, с точки зрения содержания должно быть чуть легче по драматизму и напряжению, чем книги, которые он может воспринять «со слуха», когда ему читает взрослый.

«Черепаха и остров» – идеальная книга на начальном этапе самостоятельного чтения. Страницы, целиком занятые текстом, появляются в ней только к концу и обязательно соседствуют с картинкой. А про крупный шрифт уже было сказано. Так что эту книгу можно смело ставить на книжную полку семи-восьмилетнему ребенку.

Марина Аромштам