– Читая вашу книгу «Голос», я поразилась вашей смелости: ведь это повесть в том числе о болезни, о панических атаках ‒ о том, что обычно принято стыдливо скрывать. Почему вы выбрали именно такую тему?

– Действительно, психическое расстройство – из тех вещей, которых принято стыдиться. В своей жизни я стыдилась очень многого: и своих панических атак, и неполной семьи, и того, что у меня нет мамы. Мне хотелось проговорить это и понять, почему так происходит, как этот стыд отравляет мою жизнь, мешает быть собой. Когда я нашла в себе силы признаться близким в своей проблеме, когда разрешила себе говорить о ней, то поняла, что моя болезнь – это не слабость, а жизненная ситуация, с которой нужно как-то взаимодействовать, которую нужно признать, проговорить, принять ‒ и, может быть, тогда будет легче ее преодолеть. Когда я написала «Голос», мне стало очень легко и спокойно говорить о проблеме панических атак. Я больше не испытываю чувство стыда. Так книга стала для меня «терапевтической» ‒ в том плане, что она помогла в первую очередь мне самой. И я очень надеюсь, что она поможет кому-то еще, оказавшемуся в ситуации, когда он скрывает проблемы от близких людей. Раньше я думала, что ни в коем случае нельзя перекладывать свои проблемы на других, нельзя никому рассказывать о своих переживаниях, со всем нужно справляться самой. Но оказалось, что вокруг меня есть люди, которым не все равно, что со мной происходит, которые могут понять и помочь мне разобраться с моими чувствами. Просто мне нужно было обратиться к ним гораздо раньше.

– В ваших книгах очень много автобиографического. Ваши близкие не обижаются, когда узнают себя в героях ваших книг?

– Я думаю, что, конечно, обижаются. Но так получается, что многие люди пишут о том, что у них болит. Даже если я хочу писать о чем-то другом, то в итоге все равно получается о том, что больше всего меня беспокоит. Сейчас мои близкие понимают, что я переживаю происходящее со мной через свои книжки, и это помогает мне освободиться от каких-то чувств. А так как в финалах моих книг в семьях наступает взаимопонимание, надеюсь, что мои близкие не могут воспринимать их как обидные для себя.

– Бабушка Саши, героини книги «Голос», хранит старые тетрадки Сашиной мамы с ее детскими нелепыми стихами, посвященными какому-то Коле Б. Саша читает эти тетрадки. Мои прабабушка и прадедушка хранили все письма, которые писали друг другу во время войны. После того как они ушли, дедушка сжег весь их архив, сказав, что нельзя читать то, что было написано не для нас. Герой вашей книги Стас решает стать писателем, чтобы сохранить память о своем дедушке, сержанте Рыжове. Но ведь дедушка Стаса тоже не давал согласия на то, чтобы его история была рассказана другим людям. Как же люди должны хранить память, воспоминания? Выражает ли Стас ваше мнение о том, чем занимается литература?

– Когда близкие нас покидают, то наша задача ‒ с этим справиться и это пережить. После смерти моей мамы, хотя с тех пор прошло уже 10 лет, я часто перечитываю ее дневники, ее статьи. Как сказал Нил Гейман, «книги – это способ общаться с мертвыми», и я это очень хорошо понимаю. Мамины дневники имеют для меня колоссальное значение, и я считаю, что память нужно обязательно сохранять в письменном виде, она должна быть доступна для будущих поколений, чтобы мы могли понять, что происходило с нашими близкими.

Я всегда с большим уважением отношусь к тем, кто собирает записи, их расшифровывает, перепечатывает письма. Сейчас я читаю книгу «Папины письма», выпущенную Международным обществом «Мемориал». Это подлинные письма, которые репрессированные отцы писали своим детям из ГУЛАГа. И эти письма, личные истории, личные воспоминания, помогают лучше понять и себя, и свою историю.

Действительно, Стас, записывая историю своего дедушки, хочет таким способом обессмертить его. Позиция Стаса отражает и мою позицию. Я считаю, что когда мы передаем память о наших близких, мы делаем очень важное дело.

Однажды, когда я училась во втором классе, к нам на классный час пришла пожилая женщина, ребенок войны. Она рассказывала о том, как на ее глазах расстреляли всю ее семью. Нам не давали никакого задания, но я вдруг подумала о том, что эта женщина уже очень стара, и ее история может уйти вместе с ней, а этого нельзя допустить. И тогда я взяла тетрадку и начала записывать все, о чем она рассказывала. Эта тетрадка сохранилась у меня до сих пор. И когда я записывала, у меня возникло ощущение, что я делаю очень важное и нужное дело, сохраняя рассказ этой женщины для истории.

Когда я была совсем маленькой, прабабушка рассказывала мне, что в Кустанае (город в Казахстане. – Прим. ред.), где она жила в детстве, был страшный голод, и детей оттуда эвакуировали на Украину. Моя прабабушка попала в семью, где ее, шестилетнюю, заставляли ухаживать за двумя близнецами трех лет. Она показывала мне шрамы от побоев, которые остались у нее на всю жизнь. Я тогда еще не умела писать, но я помню, как несколько раз повторяла про себя ее историю, чтобы не забыть из нее ни слова.

– В Москве у Саши не складываются отношения с одноклассниками и учителями. Никто не хочет ей помочь, поддержать ее, учителей интересуют только рейтинги. А были ли в вашей жизни педагоги, которые вас поддерживали? Кто поддержал или поддерживает вас в решении писать? Чье мнение для вас важно?

– В школе у меня была одна учительница, которая очень поддерживала меня в стремлении писать. Об этом у меня вот-вот выйдет новая книга, она называется «Поход к двум водопадам». Но и учительница, которая сказала, что если я не могу учиться в полную силу из-за болезни, то нужно уходить в академический отпуск, тоже была. В моей жизни были учителя, которым хотелось со мной заниматься, но были и те, для кого был важен только высокий рейтинг. На самом деле я благодарна и тем и другим. Так я поняла, что все люди разные, и у каждого человека всегда есть от тебя какие-то свои ожидания. И я научилась разделять ожидания людей от меня и мои собственные ожидания.

Для меня имеет огромное значение мнение моего мужа, потому что он всегда первый читатель моих книг. Он стал тем человеком ‒ еще в студенчестве, когда мы еще не были женаты, ‒ который вдохновил меня, сказав, что у меня действительно может что-то получиться. Его безусловная любовь, безусловное принятие очень помогли мне начать писать. Но для меня также очень важно мнение некоторых моих коллег. В какой-то момент я познакомилась с Диной Крупской ‒ известным переводчиком, прозаиком, поэтом, которая долгое время была главным редактором журнала «Кукумбер». Однажды она сказала, что хочет помочь мне отредактировать «Домик над обрывом», потому что рукопись ей очень понравилась, но в ней есть лишние слова, которые нужно убрать. Дина приехала ко мне домой на чай с пирогом и за три часа научила меня видеть текст редакторским взглядом. Я ей очень благодарна за то, что она решила вот так вложиться в этот текст, и в молодого начинающего писателя. Она до сих пор читает многие мои рукописи, ее мнение для меня тоже очень важно. Я думаю, что каждому начинающему писателю нужен такой наставник, и в данном случае Дина Крупская стала моим учителем в большей степени, чем кто-либо другой.

– Герои книги «Голос» в 16 лет читают истории о смерти, играют со своим страхом перед неизвестностью. А что в 16 лет читали вы?

– В моем детстве было не очень много книг для подростков, поэтому я сразу начала читать взрослые книги. Мне нравились все истории, которые перечислены в «Голосе». Это был примерно мой круг чтения. Мне нравилась зарубежная классическая литература. Я с совершенным восторгом в 15-16 лет прочитала «Фауста» Гете, «Мастера и Маргариту» Булгакова, «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Мне были интересны сложные книги, сложные философские вопросы. О смерти я тоже много читала, запоем прочитала три тома Эдгара По. Один из его рассказов упомянут в «Голосе». Мне очень нравился Кафка. Я еще не все могла осмыслить в его произведениях, но этот интеллектуальный вызов мне, как подростку, который пытается перешагнуть во взрослую жизнь, был очень важен и нужен для внутреннего роста. Мне хотелось быть старше. То, что я читаю серьезные, взрослые книги, было для меня показателем, что я взрослый человек. Мне было очень приятно идти по улице с книгой Набокова под мышкой, чтобы все видели, что эта девушка ‒ взрослая. Чтение взрослых книг было моим способом показать окружающим, что я выросла.

– Я знаю по себе, насколько трудно говорить вслух о прочитанном, ведь рассказывая о книге волей-неволей рассказываешь о себе. Может ли такой книжный клуб, который создали ребята в вашей повести, существовать в действительности? Есть ли у него прототип, или это недостижимая мечта?

– Когда я прихожу в школы, встречаюсь со старшеклассниками, я спрашиваю, хотели бы они, чтобы у них был такой же книжный клуб, как в книге «Голос». И очень часто слышу ответ, что такой клуб действительно нужен. Некоторые отвечают, что, прочитав книгу, они начинали искать для себя такие же книжные клубы, и ничего не находили.

Когда я писала эту книгу, я тоже решила найти книжный клуб и посмотреть, как там все происходит. Мне повезло, я такой клуб нашла. Он называется «В ожидании Кафки» и существует в Российской государственной библиотеке для молодежи. Я сходила на пять или шесть встреч, на которых мы обсуждали книги. Для меня это был очень интересный опыт. Но в этом клубе были не старшеклассники, а уже студенты, которые сами создали этот клуб. Сейчас он очень многочисленный. Там собираются и по 20 человек, и все очень активно участвуют в обсуждениях. Но мне кажется, что когда собираются 20 человек, то уже трудно говорить о чем-то более личном, поэтому в «Голосе» участников книжного клуба всего пять.

Я думаю, что книга ‒ это способ проговорить волнующие тебя проблемы на примере персонажа, а не себя лично. Это освобождающий опыт. И я бы хотела, чтобы таких книжных клубов было больше, потому что у людей есть потребность проговаривать свои проблемы. Но говорить о себе тяжело. Мне тоже это дается нелегко, поэтому я пишу. Я присваиваю персонажу другое имя, немного отличающуюся биографию, а по сути рассказываю о себе. В жизни очень часто ребенок просит у родителя совет якобы для знакомого, который оказался в непростой ситуации, но на самом деле он при этом говорит о себе. Для меня книга ‒ это точно такой же способ проговорить свои переживания. И мне кажется, что в книжном клубе тоже можно это сделать, обсуждая ситуации, в которых оказываются книжные герои.

– В книжном клубе ребята шутят на тему загробного интервью. А с кем из ушедших авторов хотелось бы пообщаться вам? О чем спросить?

– На этот вопрос не так легко ответить. Есть столько ушедших людей, с которыми мне хотелось бы пообщаться в «загробном интервью». Стас говорит, что это вообще была бы самая идеальная профессия – путешествовать в загробный мир и разговаривать с умершими писателями, чтобы они могли прокомментировать какие-то события сегодняшнего дня и рассказать о своем отношении к тому, как воспринимают их книги сегодня. Но если бы у меня была такая возможность, я хотела бы обязательно встретиться с Гоголем, поскольку мне очень близок его магический реализм. Было бы интересно посмотреть, что он за человек, в личной беседе. Когда я училась в восьмом, кажется, классе, я изучала различные трактовки «Мертвых душ», и в том числе трактовку Набокова. И мне очень не нравилась трактовка «Мертвых душ» Белинским, которая предлагалась в школьном учебнике. Мне бы хотелось отправиться к Гоголю и спросить, кто же все-таки прав, с кем он согласен: с Набоковым или Белинским?

– «У каждого есть свой способ играть в бога», – говорит один из героев вашей книги, Стас. Писательство - это тоже способ «играть в бога», распоряжаться судьбами героев?

– Безусловно. Писательство ‒ это самый безопасный способ играть в бога. Я никому не навязываю тот мир, который у меня получается, но мне самой он придает чувство контроля за происходящим и возможность исправить какие-то ошибки.

В моей жизни была ситуация, которую я описала в книге «Домик над обрывом». Мы с бабушкой не нашли в себе сил сказать моему шестилетнему брату о том, что наша с ним мама умерла. Поскольку мама часто ездила в командировки, мы говорили ему, что она уехала очень далеко. Правду он узнал только в девять лет. Сейчас я понимаю, как это было для него тяжело, ведь он догадывался о том, что произошло, и что мама уже никогда не вернется. Поэтому я написала книжку, в которой ребенок, от которого взрослые скрывают смерть отца, сам приходит к маме и сам начинает разговор на такую сложную тему, помогает ей открыться, разделить с ним свои переживания. И мне кажется, что это ощущение, что ты можешь что-то изменить, как-то искупить свою вину, действительно очень важно для человека. Писательство дает мне такую возможность.

– У вашей героини Саши нет ненависти к Дженнет ‒ девушке, подорвавшей себя на станции метро. Может быть, в этом и заключается причина ее панических атак? Ненависть, непринятие, отторжение, невысказанные во вне, обращаются внутрь нее? Почему Саша пытается оправдать Дженнет?

– Саша рассуждает о том, кто в данном случае Дженнет: убийца или жертва? Дженнет – это реально существовавший человек, и у меня самой не возникает ненависти к ней. Я очень хорошо понимаю, кем были люди, которые толкнули ее на такой поступок. Они пришли к ней в самый уязвимый момент. Ее муж, ее любимый человек только что был убит в ходе спецоперации. Он был боевиком, но она любила его как человека. Ей всего 17 лет, она находится в таком душевном состоянии, когда ей нужны поддержка и помощь. Она пережила страшное потрясение. И тут приходят взрослые мужчины, которые говорят, что она должна отомстить за своего любимого и за это сможет встретиться с ним в раю. И я думаю, что Дженнет идет на этот поступок не потому, что хочет убивать других, а потому, что надеется встретиться с любимым в раю. Саша размышляет о том, кем же были эти люди, которые внушили Дженнет, что дорога в рай выглядит таким образом. И приходит выводу, что Дженнет – такая же жертва этого теракта, как и остальные.

– Расскажите, как в вашей книге появилась история о событиях в Пальмникене? Почему очевидцы этих страшных событий так долго молчали о случившемся?

– Трагедия в Пальмникене открылась мне во время написания книги. Я пришла к ней вместе с героиней, изучая историю Калининграда. Сначала я собиралась написать только о первых переселенцах в Калининграде, изучала их историю, много читала на эту тему. И так нашла информацию о случившемся в Пальмникене, где в последние месяцы Великой Отечественной войны погибло около 3000 человек. Столько же погибло в теракте 11 сентября. На моем веку это была самая ужасная катастрофа. Ее все время транслировали по телевизору, и я ее хорошо запомнила. Мне тогда было 11 лет. Для меня события в Пальмникене и теракты 11 сентября 2011 года сложились в одну цепочку. Хотя они и происходили в разные эпохи, но суть их одна. В том и в другом случае это была жестокость, происходившая от безоговорочной уверенности в своей правде. И те, кто не вписывался в эту правду, подлежали уничтожению. Расстрел евреев на балтийском берегу в Пальмникене – это попытка нацистов скрыть военные преступления. Местные жители, пруссы, которые остались после отступления немецкой армии, боялись красной армии и не говорили о случившемся из страха, что их всех расстреляют из мести за свершившееся насилие. Немногие выжившие евреи пытались рассказать о происшедшем, но поскольку их свидетельства были единичными, я думаю, что у советской военной администрации не было возможности провести тщательное расследование. Когда же останки были найдены, долгое время считалось, что они принадлежат погибшим советским солдатам. Им даже поставили памятник. Но в 1994 году благодаря книге немца Мартина Бергау, который во время войны был членом гитлерюгенда, правда открылась. Я не ожидала, что человеком, который расскажет эту историю, будет тот, кто конвоировал евреев к месту казни. Но он больше не мог хранить воспоминания в себе.

Беседу вела Ксения Барышева
Фото Галины Соловьевой

_____________________________

Ксения Барышева – обладатель диплома «Книжный эксперт XXI века», член детской редакции «Папмамбука», 13 лет, г. Ярославль

Книги Дарьи Доцук:

Невидимый папа »

Дарья Доцук

Голос »

Дарья Доцук

Домик над обрывом »

Дарья Доцук

Мандариновая пора »

Дарья Доцук

Чердакус и Фаня »

Дарья Доцук

Я и мое чудовище »

Дарья Доцук

Поход к двум водопадам »

Дарья Доцук

О книге Дарьи Доцук «Невидимый папа» рассказали: Ксения Барышева в статье «Вдруг папа позвонит?..» и Арина Мишак в статье «Герой, в которого можно влюбиться»

О книге Дарьи Доцук «Голос» рассказала Ксения Барышева в статье «Рассказ как исцеление»

О книге Дарьи Доуцк «Поход к двум водопадам» рассказала Полина Андреева в статье «Книжные походы»