Все ее раннее детство я самоуверенно считала чтение исключительно своей областью. Думала о себе как о повелителе полок и книжном эксперте, дарила по книжке на каждый праздник и составляла график будущего чтения на годы вперед. Этой осенью по плану шли приключения Алисы Селезневой – надо было противодействовать увлечению Гарри Поттером (к концу прочитанной к этому времени пятой книги Гарри решал уже глубоко подростковые проблемы, объяснять суть которых моей семилетней дочери я не бралась).

Кир Булычев шел ровно и хорошо до тех пор, пока в самом конце каникул дочь не увидела на библиотечной полке «Матильду» Роальда Даля.

После ее возвращения из библиотеки в доме на трое суток наступила мертвая тишина. Дочь не ссорится с братом. Не жалуется на скуку. Не переспрашивает о прочитанном. И вот уже я растерянно хожу за ней и пристаю: может быть, тебе почитать? Нет, спасибо, отвечает она.

Трое суток сдерживаю искушение и не открываю изредка валяющийся без присмотра толстенный том. Не заглядываю дочери через плечо, не читаю с ней наперегонки. Она молчит и читает. Это молчание – будто бы кирпичная стена ее личной крепости. Вижу со стороны, как она строит собственное «я» из каких-то незнакомых мне образов и слов. Вижу себя со стороны: я очень сильно стараюсь не вмешиваться.

Вместе с дочерью мы проштудировали «Шоколадную фабрику», «Персик» и «Бесподобного Мистера Лиса». Мне кажется, «Матильду» я не прочитаю уже никогда. Никогда не смогу отследить, какие словечки, какие остроумные выходы из непростых жизненных ситуаций дочь почерпнула оттуда. Ей семь, ей уже не обязательно проживать прочитанное в ролевой и сюжетной игре, она перестала безудержно зарисовывать свои впечатления, как делала с трех до пяти, и не сочиняет фанфиков. Книга поступает непосредственно «внутрь» и меняет ее неведомым образом. Совершенно незаметно для окружающих.

С младшим сыном мы в соседней комнате выясняем, как котенок Финдус съезжает от старика Петсона в отдельный собственный домик. Дочь притихла и тоже будто бы чуточку переехала. А я, по примеру Петсона, в который раз за семь прожитых вместе лет учусь уважать ее самостоятельность и не караулить под дверью с вопросом «ну как?» (вру, не удержалась, спросила четыре раза).

При первом знакомстве «Права читателя» Даниэля Пеннака показались мне простыми, ясными и само собой разумеющимися – все, кроме десятого: права читателя на молчание. Лично мне всегда хочется разболтать о прочитанном всему свету, похвалиться открытиями и усадить каждого за прочитанное, чтобы сличить впечатления. Глядя на свою притихшую дочь, начинаю, наконец, догадываться о существовании тихого и сокровенного опыта, который невозможно и не хочется проговаривать. Которым не нужно делиться.

Тем не менее, информация про «Матильду» понемногу просачивается. Одним прекрасным вечером я узнала, что в матильдиной школе была злая директорша, которая вращала детьми в воздухе. Затем мы отправились в библиотеку за книгой «Таинственный сад», которую Матильда читала. Может быть, торжественная тишина, которой окружена эта история, не вечна? Что если дочери захочется ее перечитать?..

«Таинственный сад» Френсис Бернетт стал новой «своей» книжкой, которую дочь носит с собой по дороге из кухни в ванную. Правда, она, совсем как переехавший Финдус, все чаще и чаще заглядывает на свое старое место жительства ‒ перед сном снова тащит мне или папе бесконечного Булычева. А днем возвращается к «Саду».

А еще она вмешивается в выбор детских стихов для младшего. И я радуюсь, что окончательная книжная сепарация нас пока миновала. Дочь взрослеет, но мелкими порциями, постепенно. Как раз есть время привыкнуть.

Софья Сапожникова