Герои Людмилы Улицкой пытаются выстроить свой дом (и свою, когда-то непутёвую жизнь, что, конечно, ближе нам, взрослым). Сюжет этой истории очень напоминает детскую игру в «теремок». Кто-то построил дом ‒ например, из больших мягких модулей или из мебели и тканей, ‒ в который можно залезть, и желательно, не одному человеку. К этому дому притягиваются, как магнитом, все окружающие со своими легендами, придуманными тут же для новой игры. И если играть без ссор, то получится как в книжке: нестройное нагромождение героев, уютное обустройство дома, и прорастет сюжет ‒ обязательно с каким-нибудь усложняющим все и «опасным» событием, которое счастливо преодолеется так или иначе.

Картинки я показываю детям в тот момент, когда они появляются по сюжету (обхожу с открытой страницей всех их, лежащих в своих кроватках, по очереди). Останавливаюсь возле каждого на неопределенное время, с занудной присказкой для остальных: «Терпеливо ждем». Дети довольно долго ждут, и я вроде как «время теряю», но на самом деле это очень важно, видеть лица детей, когда они рассматривают картинки: узнают ли они героев, переживают ли, улыбаются ли хорошим картинкам. Разглядывая картинку, дети подпитывают свои впечатления от услышанного, часто проясняют для себя что-то в сюжете, если запутались или прослушали. Сперва их глаза как бы «обходят» кругом по всей картинке (которую я, кстати, не вижу, ко мне повернута обложка, и из-за нее я наблюдаю за выражением лица и движением глаз ребенка), потом взгляд возвращается к каким-нибудь персонажам, рассматривает их пристальнее, кого-то или что-то выискивает, увидит симпатичного героя – глаза теплеют и выражение лица становится мягче. И я все это наблюдаю и радуюсь.

Читаем мы в день по главе (кстати, стоит отметить очень удобное и точное разделение на главы). И вот, наконец, добираемся до кульминации. Дети сороконожки Марьи Семеновны шустры и крайне бездумны, мамаша с ними вообще не может справиться, они разносят всё, их непроизвольные безобразия настолько реалистичны, что пробирают детей, которые качают головами, как старушки, и хмурят брови: «Разве так можно!..» Вообще себя не узнают! Потихонечку, разбирая бесчинства сороконожьих отпрысков, дети обнаруживают, что и сами, как говорится, горазды, и смеются. Самое удивительно, что они начинают жалеть и понимать другую, «чуждую» им сторону ‒ сторону замученных «взрослых», и обсуждают: как же жить, что же делать?.. То-то же!

Все терпеливо ждут, пока я совершаю обход с открытой картинкой в книжке, на которой сороконожка Марья Семеновна на лодочке плывет, спасительную книжку про воспитание везет. Книжку она добыла в библиотеке по совету мудрого столетника Васи, и везет домой, где ее активные и не самые бережные к окружающим бесчисленные дети уже практически погубили кота Михеева и воробья Антверпена. Ох, не глава, а нарастающие беспросветные несчастья… И вдруг в конце забрезжил свет: Марья Семеновна возвращается со спасительной книжкой, в которой написаны бесценные советы, как отпрысков ее правильно воспитать, чтобы они стали милыми и послушными, а все вокруг от этого счастливыми. Вот сейчас столетник Вася эти советы прочитает (он один умеет читать во всей компании), и всё, раз-два-три – счастье, чудо, тишина и покой…

Подношу картинку с речкой, берегом, лодкой, спасительной книжкой и Марьей Семеновной к молодому человеку почти пяти лет. Смотрит, не отрываясь, медленно водит глазами по картинке.

‒ Это ТА книжка?

‒ Да.

Молчание, смотрит. И вдруг говорит:

‒ Ты знаешь, тебе бы тоже такая книжка пригодилась.

Брови мои сами собой лезут вверх от возмущения: это что, намек на мою педагогическую несостоятельность?

А он, оказывается, жалеет меня:

‒ Вон Сашка-то у тебя какой непослушный…

Сашка тут при чем? Сашке три года всего, он малыш, а кое-кому, между прочим, почти пять, а по размерам так и все шесть, ‒ а ведь принципиального отличия я не наблюдаю. Стою и боюсь, что сделаю или скажу сейчас что-то не очень педагогическое. И тут он тихонечко сочувственно обращается ко мне:

‒ Ну и я тоже… непослушный.

Да! И еще какой!

Выдыхаю и иду дальше, к следующей кроватке, картинку показывать…

Удалось мне и любимую «биологическую» тему поднять: в процессе чтения выяснилось, что никто не знает, что такое столетник. Конечно, я про это растение рассказала, что знала и еще специально прочитала, потом удачный пример из жизни привела, как лечили столетником старшую сестру одного мальчика из группы. На слово мне, похоже, поверили, какой распрекрасный это цветок, но я решила все-таки детям принести его и показать: лучше один раз увидеть. Забрала из дома столетник, марафет ему немного навела ‒ как-никак в гости идем.

«Познакомьтесь, – говорю, – это столетник Вася. Я вам обещала принести ‒ вот, любуйтесь!» Аккуратненько потрогали, поулыбались, поудивлялись, некоторые вспомнили, что где-то такой видели, кажется у бабушки. Я оставила цветок в группе на несколько дней, чтобы он всех дождался, кто болеет.

На следующее утро входит один человек пяти с лишним лет в группу и бодро так: «Привет, Вася! Привет, Оля!» И рукой махнул. Не мне. Озираюсь ‒ он же первый пришел, а наш Вася, мальчик, вроде бы еще не появлялся… неужели как-то мимо меня просочился? Удивительно. Но нет, не просочился. Это был салют Васе-столетнику! А потом пошли остальные: некоторые тоже с Васей-столетником здоровались, некоторые молча обходили кругом, приглядывались, улыбались, а я встречала детей и думала, как это все чудесно.

Ольга Титаева