Лёву этот жалостный голос тронул так сильно, что он горько рыдал с середины мультика, клялся, что больше никогда его смотреть не будет, но все равно смотрел, увлекался злодейскими пиратом и котом, отвлекался – и опять начинал безутешно плакать, когда запевал жалобный одинокий щенок. Даже появление моряка-спасителя и счастливый финал не изменили его настроения.

На удивление действенным способом переключить его внимание и хоть немного отвлечь от горькой судьбы несчастного щенка стали книги о таких же отверженных героях: «История про кошку Розалинду, непохожую на других» Петра Вилкона и «Правдивая история о добром волке» Петера Никла. Прочитали, поговорили. Незаметно разговор перешел на детский сад, ведь там в каждой группе обязательно есть своя Розалинда или Голубой щенок: полная девочка или слишком тихий мальчик, с которым никто не играет. И вот тут-то мои вечные призывы общаться с такими детьми – не обязательно дружить, это материя тонкая, но просто общаться, быть дружелюбным, – бывшие раньше для Лёвы абстрактными и теоретическими, вдруг стали конкретными и живыми. Видимо, образ щенка еще не выветрился, и тоненький, за душу берущий голос Алисы Фрейндлих еще звучал внутри.

И тогда мы прочитали «Один на сцене» Ульфа Нильсона и Эвы Эриксон.

История про мальчика, который любил петь только для своего младшего брата и ни в коем случае не хотел выступать перед публикой, рассказана от первого лица.

«От страха руки у меня стали мокрыми и ледяными».

«Я стоял на краю, как над обрывом у моря. Сердце страшно колотилось».

Его одолевают страшные мысли, он не может заснуть накануне выступления, не может завтракать и вообще ужасно страдает. «Ребята запели так здорово – громко и красиво. ...Один я, робкий старый крот, сидел под землей и умел только бормотать едва слышно…» – ему действительно досталась роль крота, который появляется только в самом конце с одной единственной фразой: «Этой короткой песенкой мы закончили наш концерт». Но для крота и эта фраза – мучение, боль и страх.

Сначала мне показалось, что Лёва, звезда любой вечеринки и человек, который не то что не боится сцены, а наоборот, рвется на нее с первых своих осознанных шагов, не сможет проникнуться такой историей. Но не тут-то было. Интонация рассказа прямая и искренняя, она заставляет завороженно слушать и пожирать глазами иллюстрации. Карандашные рисунки Эвы Эриксон рассказывают историю так прозрачно и выразительно, что создается полное ощущение дуэта художника и писателя, текста и иллюстраций. Так что не проникнуться просто невозможно.

К тому же заканчивается все хорошо: «Мама обняла меня и сказала, что я замечательный брат и лучший в мире певец». Ведь благодаря младшему брату крот не испугался, вышел на сцену и не только сказал свою финальную фразу, но и спел песню собственного сочинения:

Мы с братом так дружны,
Как Пятачок и Пух:
Он – хрюк, я – чмок,
Я – чмок, он… ПУК!

Может быть и есть на белом свете шестилетние мальчики, которые не хохочут, дрыгая от восторга ногами, при слове «пук». Но я таких пока не встречала.

Юлия Тризна