– Валентина Сергеевна, вы помните, как открывалась переделкинская библиотека?

– Вот фотография учащихся нашей школы на открытии библиотеки: это 1957 год, и я там тоже есть. Корней Иванович Чуковский построил эту библиотеку на свои деньги и подарил государству к сорокалетию революции. Начальный книжный фонд был подарен теми, кто пришел на открытие. Пока шло оформление официальных документов о передаче библиотеки отделу культуры Кунцевского района Московской области, Корней Иванович пригласил из Ленинграда свою племянницу, Екатерину Елиферьевну, библиотекаря, которая обучила нас, старшеклассников, азам библиотечного дела. Она велела нам купить большую тетрадь ‒ «гроссбух», мы разлиновали ее под инвентарную книгу и вписали туда первые 400 книг. Я здесь работаю 53 года и не раз слышала, будто бы в тот момент библиотеке были подарены фолианты с золотыми обрезами. Но это все досужие домыслы. Это были обычные книги.

– Изначально это была детская библиотека?

– С самого начала у нее был статус сельской детской библиотеки. Если вы походите по залам, то увидите, что у нас всё для детей. Библиотека выполняет функции культурного центра для нашего небольшого поселка, поскольку все кружки, секции, клубы находятся за железной дорогой, в новом жилом массиве. У нас тут растет уже четвертое поколение читателей. И они говорят, что когда вечером едут после работы, смотрят на окна: «Наши шарики горят!» (это у нас лампы такие) ‒ значит, библиотека открыта.

– Вы пришли сюда работать еще при Чуковском. Каким он вам запомнился?

– Я была очень молода, а он уже пожилой, ему было за восемьдесят. Он любил по лесу ходить. Зимой на прогулку выходил в валенках, в пальто, а шарф у него сзади на молнии застегивался – не помню, как эта деталь одежды называлась, которая закрывала горло… Ходил с палкой. Но Корней Иванович не производил впечатления старика. Он был очень высокий, выше него был только Евтушенко, и когда они шли рядом, Евтушенко почтительно сгибался. Вокруг Корнея Ивановича на прогулках обязательно была наша мелкая «поросль», и с этой толпой он приходил в библиотеку. У нас есть фотография: он стоит на крыльце, выпятив грудь, и говорит, что библиотека – главное его произведение. Очень ею гордился. Призывал всех библиотеке что-нибудь дарить, необязательно книги, и сам с пустыми руками никогда не приходил. Знал все наши нужды: если лампочка перегорела, сам приносил новую, или книгу, бывало, принесет. Книга, по его мнению, должна ходить по рукам, а не стоять на полке.

Он не любил, когда его называли детским писателем, говорил, что «Муха-Цокотуха» не идет ни в какое сравнение с тем, что он сделал в литературе. Когда я рассказываю детям о Корнее Ивановиче, мы всегда считаем, сколько лет он трудился в литературе. Родился он в 1882-м, начинал в 17 лет в маленькой желтой газетенке, у него было острое ядовитое перо, а умер в 1969 году, получается, он писал 70 лет. Это колоссальный труд! А еще он был «многостаночник» – то статья, то продолжение книги, то еще что-то. Просыпался рано, часов в пять, в кабинете зажигался свет, и все знали: Чуковский проснулся. Про себя он говорил: «Веселыми ногами я бегу за свой письменный стол».

Корней Иванович всех призывал учить иностранный язык. А у нас, когда я еще училась в школе, была великолепная преподавательница английского, жена известного переводчика Николая Любимова, она к нам из Москвы приезжала, и мы с удовольствием учили с ней язык. Но Корней Иванович ставил меня в неловкое положение, когда приводил в библиотеку каких-нибудь своих англоязычных знакомых и говорил, поводя рукой: «Наша Валечка знает английский». Я сквозь землю готова была провалиться! Я могла немножко сказать о себе, на какие-то вопросы ответить, но не более того. И, конечно, просила их говорить помедленнее. К Корнею Ивановичу, вернее, к нам в библиотеку полгода ездил американский профессор Ирвинг Уэйл, он стажировался в МГУ. Он, кстати, был похож на молодого Чуковского – тоже высокий, сутуловатый. У него на ботинках были галоши с кнопочками. Он приезжал с гитарой, и мы садились на коврике в зале и пели английские песни. Ирвинг Уэйл поставил мне великолепное произношение и подарил два изумительных сборника Folk Songs. У меня даже открытки от него сохранились, он писал по-английски из путешествий.

– Были ли у Чуковского свои представления о том, каким должен быть хороший библиотекарь?

– Его, видимо, привлекало, что у человека есть контакт с детьми. Он сам был такой, дети от него не отходили. Однажды он сказал, что мечтает о том, как открывается дверь в библиотеку и детей встречает добрая старушка. И я теперь шучу: «И пятидесяти лет не прошло, как это случилось – я здесь состарилась».

– Кто сейчас приходит в библиотеку Чуковского?

– В библиотеке работает кружок для многодетных семей (у кого-то ‒ по шесть детей), малыши с мамами каждую неделю собираются. Многие из мам учатся на воспитателей. Они с детьми лепят, рисуют. Мы им показываем диафильмы. Библиотекарь Ольга Владимировна сделала кукольный театр и показывает детям сказки. У нас бывают разные дискуссии с родителями, поэтому мы в курсе запросов и родительских, и детских.

Тем, кто далеко живет, конечно, трудно сюда добраться. Я предлагаю молодым родителям приезжать хотя бы раз в месяц – это, может быть, против библиотечных правил, но так мы приобретаем читателей. Не все могут купить книги, они сейчас безумно дорогие, а у нас всё в большом количестве, и мы даем столько, сколько читателям нужно.

Сюда приходят и те, кто не знает, что библиотеку построил Корней Иванович. Многих поражает интерьер. Однажды мужчина вошел и остановился: «Ой, ‒ говорит, ‒ я точно в такой же библиотеке рос! Положим шахматную доску на пол, раскинем шахматы, сами на животе лежим…» Или вот женщина пожилая ходила по нашим музеям, зашла к нам и говорит: «Как в детство окунулась! Больше не хочу никуда идти». А мы еще и чаем можем напоить. У нас до поздней осени открыты двери. В Переделкине нет кафе, и все ищут, где можно посидеть, и идут на открытые двери, тем более что там написано: библиотека. Тут, за нашим круглым столиком, и возникает контакт с читателем… Открытые двери для всех – это так важно!

– Скажите, а интерьер библиотеки как-то менялся?

– Нет. Мы поддерживаем ретро-стиль ‒ хотелось показать, как все было при Корнее Ивановиче: лавочки, на которых он сидел, люстра, придуманная его снохой, откидные парты, за которыми мы, первые читатели библиотеки, готовили уроки. А самому дому почти 60 лет, хотя он, наверное, на такое количество лет не был рассчитан. Он все время требовал починки. В Городке писателей была своя строительная организация, и я оттуда не вылезала – как только нам выделяли какие-то деньги, шла туда, чтобы библиотеке отремонтировали крышу, крыльцо, стеллаж сделали… Но само здание не перестраивалось. Мы оставили тут все, как было. И ремонт, который намечается, будет именно реставрационный.

– Какого возраста ваши читатели?

– Всех возрастов, мы записываем всю семью. К нам приводят даже детей, которым меньше трех лет. И ребенок может сам выбрать себе книгу: книги для малышей у нас стоят на низком стеллажике. Это очень важно. Корней Иванович хорошо знал психологию этого возраста, и мы были первой библиотекой в Советском Союзе, которая записывала детей с трех лет. А старшие наши посетители – это и мамы, и папы, и бабушки, и дедушки, они приводят к нам детей, но и для себя тоже что-то находят. У нас есть книги на все вкусы.

Беседу вела Елена Калашникова
Фото автора