‒ Нина, ваш герой – нетипичный подросток. Его жизнь строится вокруг музыки, а это особая система координат, особая каста. А может ли вашим читателем стать кто-то, условно говоря, не из этой касты?

‒ Я с удивлением обнаружила, что может. Раньше думала, что это такая специальная литература для людей, которые занимаются музыкой. Но мы же любим читать про людей из «другого мира». Мне очень интересны дети, которые с маленького возраста заняты серьезным делом: спортом, музыкой, балетом, цирком. Это всегда тяжелая работа, к детям-спортсменам, детям-музыкантам относятся как к взрослым, но при этом в 10‒11 лет очень важно чувствовать, что у тебя что-то получается, что ты можешь, например, выйти на сцену и сыграть.

Мне как профессиональному музыканту кажется, что у нас мало музыкантов-любителей, тех, кто занимается для себя. То есть обучение музыке с самого начала предполагает курс на профессионализм. А так хочется, чтобы у нас было больше любителей, просто слушателей, которых школа не оттолкнула от музыки.

‒ Музыка – сквозная тема ваших книг. Какие возможности открывает эта тема для вас как писателя?

‒ Музыка – это среда, в которой я живу, я плохо представляю себе жизнь без музыки. У меня нет цели сделать из своих учеников профессиональных музыкантов, и герои моих книг не всегда всерьез занимаются музыкой. Задача учителя – в первую очередь, воспитание личности, а не профессионального музыканта. А музыка – очень богатая почва как раз для развития человека. Так что у меня нет цели писать именно о музыке, просто это привычный для меня окружающий мир.

‒ Ваши герои чаще беседуют с самими собой, чем с другими людьми, они одиноки и замкнуты, и на первый план выходит еще одна важная для подростков тема ‒ поиска друзей.

‒ Да, мне кажется, это самая важная тема, так или иначе я всегда к ней прихожу. Это ведь самое интересное – как строится коммуникация между людьми, как возникает дружба? Ты приходишь в класс, где собрались тридцать случайных людей. Почему с одним у тебя могут завязаться дружеские отношения, а с другим нет? На «Скрипку неизвестного мастера» я получила много отзывов от детей, которые писали: «У меня нет друга, а мне бы так хотелось!» Оказалось, что для современных детей это болезненная тема, особенно для жителей больших городов.

‒ С чем это связано, на ваш взгляд?

‒ Они менее свободны. Они почти не гуляют во дворе, у них очень много дополнительных занятий, им даже некогда поговорить. С другой стороны, часто можно найти друзей не в обычной, а в художественной, спортивной, музыкальной школе. Но сейчас часто можно встретить детей, которые легко общаются со взрослыми и при этом с большим трудом – со сверстниками.

‒ Влияют ли на общение социальные сети?

‒ Социальные сети – это просто инструмент, вопрос в том, как его использовать. Молотком ведь можно и гвоздь забить, и по голове дать. Я не считаю, что социальные сети – это минус, они часто выручают. У детей не всегда есть время поговорить, но они всегда могут написать.

‒ Не становится ли при этом дружба более поверхностной? У всех по 500 друзей в социальных сетях.

‒ Мне кажется, что настоящая дружба всегда была редкостью. У меня, например. Но проблема была не в окружающих, а во мне, мне было трудно находить с людьми общий язык. Не думаю, что соцсети что-то отнимают, наоборот, они стирают расстояние.

‒ У Юрия Олеши в книге «Ни дня без строчки» есть такая мысль: «Размышление в двадцать или тридцать строк – это и есть современный роман. Я не могу себе представить долгого читателя – на весь вечер. Во-первых, миллионы телевизоров. Во-вторых, надо прочесть газеты». Кажется, некоторые ваши произведения так и построены ‒ как коллекция размышлений в 20‒30 строк. Особенно ваша новая повесть «Я не тормоз». Как вы считаете, короткая форма больше соответствует современному человеку, подростку?

‒ Эту цитату я знаю наизусть. Был период, когда я совсем не могла писать, и Олеша мне очень помог, эта книга как будто была написана для меня. Видите, уже тогда стало заметно, что нет читателя «на весь вечер» (книга Юрия Олеши «Ни дня без строчки» вышла в 1965 году. – Прим. ред.). Жизнь ускоряется. Даже посмотреть двухчасовой фильм не отвлекаясь нам уже трудно. Я уж не говорю о наших детях. Наши дети не могут концентрироваться надолго, но они умеют получать информацию из нескольких источников одновременно, они всё схватывают быстрее. Сейчас происходит сильное изменение сознания человека под влиянием огромного количества информации. Мы пока не знаем, что из этого выйдет. Узнаем лет через десять, когда наши дети вырастут и начнут двигать мир. И разница между нами и нашими детьми будет еще больше, чем между нами и нашими родителями. Это немного страшно, но и ужасно интересно.

‒ Как эти изменения отразятся на чтении?

‒ Я думаю, что книги никуда не денутся. Возможно, они станут короче. Но всегда будут любители длинных романов. Как любители оперы – они же никуда не делись.

‒ Вы много общаетесь с читателями-подростками в рамках конкурса «Книгуру», отправляете детям смс-сказки. Почему для вас так важно прямое взаимодействие писателя и читателя?

‒ Мы часто говорим, что пишем для себя. Когда у меня состоялась первая встреча с читателями, мне вдруг стало очень стыдно: вот они, живые дети, а я пишу для себя. И захотелось писать для них, чтобы им было интересно. Оказалось, что они очень открыты и хотят общаться с взрослыми. У нашего поколения дистанция с взрослыми была больше. Сейчас эта дистанция сократилась: дети друзей с нами на «ты», им с нами интересно, и нам интересно с ними.

‒ В ваших книгах нет отрицательных героев, и в этом читается послание ребенку: доверяй миру, доверяй людям. Обычно взрослые говорят с детьми в предостерегающем ключе: не разговаривай с незнакомцами, смотри по сторонам…

‒ Да, это верно. Иногда я думаю, что у меня слишком доверчивые дети растут (смеется). У меня не то чтобы нет плохих героев, просто я стараюсь встать на сторону каждого человека. Ведь мы действительно нечасто встречаем насквозь плохих людей. Может быть, мне просто везет. Я живу будто в особенном мире: например, у многих крадут вещи, а мне, наоборот, почти всегда приносят то, что я теряю, а теряю я очень часто: то паспорт, то телефон, то кошелек (смеется).

‒ Главный герой вашей повести «Я не тормоз» Игнат – наблюдательный, думающий, неравнодушный подросток. Он помогает лежащему на улице человеку, поддерживает плачущую незнакомую девочку, навещает больную учительницу и даже мотивирует маму заняться любимым делом. В своем отзыве на эту повесть девочка-подросток, член жюри конкурса «Книгуру», написала: «Как мне понравился Игнат! Как жаль, что не встречала таких мальчишек в жизни (пока)». А вы встречали таких мальчишек в жизни или это скорее образ, к которому нужно стремиться?

‒ Мне хотелось показать героя нашего времени. Вернее, не нашего, а следующего. Я очень удивилась, что его так тепло приняли, потому что в жизни люди, которые не могут усидеть на месте, обычно вызывают негативную реакцию. Не могу слишком хвалить Игната: ему многое досталось от меня, и хорошего, и не очень. Хотя в целом он, конечно, лучше меня. Да, он очень занят собой, но в этом возрасте непросто разобраться, кто он и зачем, и Игнату от этого некомфортно: «Ну что я, эгоист, что ли?» Поэтому иногда он высовывает нос наружу и сразу пытается помочь другому, если может, чтобы как-то компенсировать эту зацикленность на себе.

А той девочке я ответила: «Может быть, он ходит рядом с тобой, просто ты его не замечаешь».

‒ В этой повести вы открываете читателю внутренний мир подростка с признаками СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности). Кто-то считает это болезнью, кто-то нет. Какого мнения придерживаетесь вы?

‒ Я, можно сказать, именно такой человек. Все проявления СДВГ у моего героя я писала с себя. Такая особенность у меня действительно есть. Но я же как-то выживаю (смеется). Мне хотелось показать, что такие люди тоже могут жить и работать, и часто очень успешно. Дмитрий Быков говорит о таких детях: «Это все равно что ругать птицу за то, что она плохо ходит». Я не считаю, что это недостаток или болезнь, но при этом у меня в классе есть такой мальчик, и я совершенно не знаю, что с ним делать (смеется). Мы можем что угодно говорить, но на практике с такими детьми очень трудно. Таких детей все больше, и надо знать, как с ними работать, у учителей должны быть специальные приемы. Например, в школе, где учится мой сын, поставили конторки для тех, кто не может усидеть.

‒ Однажды вы сказали, что ваш герой Игнат похож на сложный музыкальный инструмент, только пока ненастроенный. По-моему, это очень точное описание любого подростка. Как, по-вашему, подросток должен «настраиваться» самостоятельно или ему, как музыкальному инструменту, нужен настройщик?

‒ Ему нужна помощь. Мы все подстраиваемся под других людей, и вопрос, кто рядом с тобой, очень важен. И чаще «настройщиками» становятся такие же подростки – ровесники или люди на пару лет старше, обычно это главные авторитеты. Грубая попытка взрослых «настроить» подростка может дать обратный результат. Тут важно не передавить. Но где эта грань, я не знаю. Простых решений в общении с подростками не бывает.

‒ А кто стал таким «настройщиком» для вас?

‒ Во-первых, мной занимались старшие брат и сестра, мне очень повезло с ними. Во-вторых, у меня была очень хорошая музыкальная школа – маленький деревянный домик на берегу реки. Был замечательный класс и никакого давления. А главным моим «настройщиком» стал Степан Ованесович Мильтонян – мой учитель скрипки в училище. Многие вещи, о которых я пишу, от него. У моих героев редко бывают реальные прототипы, но какие-то черты моего учителя есть у Михаила Соломоновича из «Скрипки неизвестного мастера». Это был очень важный для меня человек – не только в музыке, а вообще.

Для меня были важны и старшие товарищи. Мой муж Юра. Когда мы познакомились, мне было 14, а ему 16. Он стал моим первым настоящим другом.

Еще мы ходили в походы, ездили на гастроли, там и происходила самонастройка, потому что там ты сам за себя отвечаешь. Походы и поездки – это очень важная часть обучения, они гораздо важнее многих олимпиад.

‒ А может ли книга стать «настройщиком»?

‒ Конечно. Но для каждого человека это будет своя книга. Можно прочитать сто книг, прежде чем найдешь ту, которая попадет в цель.

Беседу вела Дарья Доцук
Фотопортрет Нины Дашевской Дарьи Доцук

_________________________________

Книги Нины Дашевской:

Вилли »

Нина Дашевская

Я не тормоз »

Нина Дашевская

Вивальди. Времена года. Музыкальная история »

Нина Дашевская

Около музыки »

Нина Дашевская

Скрипка неизвестного мастера »

Нина Дашевская

О книге Нины Дашевской «Около музыки» рассказали Мария Дорофеева в статье «Остановись и послушай» и Илья Оленичев в статье «Что может сделать музыка»