Первый раз книгу «Мы все рождены свободными» я прочитала Лёве в его 4 года. С одной стороны, очень сложно, практически невозможно в этом возрасте растолковать человеку фразу: «Если мы подвергаемся суду, он должен быть публичным». И никакая, даже самая образная иллюстрация не способна здесь помочь. А уж иллюстрации в этой книге потрясающие: их сделали тридцать разных детских художников, каждому достался всего один разворот (почти всегда это одна статья Декларации, редко ‒ две). А теперь представьте, насколько эти развороты разные!

С другой стороны, мне казалось (и я до сих в это верю), что если маленький ребенок в виде ярких образов впитывает в себя важные посылы, пусть даже не до конца их понимая, это осядет куда-то очень глубоко, так глубоко, что никакая меняющаяся реальность вокруг не сможет их потом изменить. Или отменить.

«Закон одинаков для всех. Он должен применяться ко всем нам справедливо», статья 7. Или: «Никто не может быть осужден за что-либо, пока его вина не доказана», статья 11. Или: «Мы все имеем право отправиться туда, куда мы хотим, внутри нашей страны и путешествовать за границей, если пожелаем», статья 13.

Сейчас, в Лёвины «почти шесть», чтение было гораздо более осознанным. Практически после каждой статьи он строго говорил мне: «Дай пример». Было ясно, что шестеренки крутятся, идет активный мыслительный процесс, и примерно со второй половины книги пошли конкретные вопросы из жизни: «А Коля в садике имеет право в игре все время назначать себя главным супергероем?», «А я имею право не давать свои игрушки?». И мы листали книгу вперед и назад, возвращались к определенным статьям, по иллюстрации пытались вместе разобраться, о чем идет речь.

Все художники были тщательно пересчитаны (в конце книги есть портреты всех художников, с короткой информацией о них), почему-то было очень важно выяснить, что их тридцать. По иллюстрациям был опознан только один, создатель образа Груффало Алекс Шеффлер ‒ вот оно, признание!

Смешно получилось с разворотом Боба Грэхема (на русском вышли две его книги: «Хочу собаку» и «Как воспитывать собаку»). Там, как иллюстрация мирного дома, спокойствие которого никто не имеет права нарушать без веских причин (статья 12), нарисована детская комната. В кроватке спит ребенок, а повсюду, даже на полу, разбросаны игрушки, карандаши, из ящика торчит полосатый носок. Лёва недоумевающе спросил: «Почему там такой беспорядок?!» Я в ответ показала ему на коврик, на котором он сам только что играл. Картина там настолько напоминала иллюстрацию Боба Грэхема ‒ разбросанные карандаши, раскраски, плюшевый ёжик, ‒ что Лёва даже захохотал.

Когда мы закончили, у Лёвы пошли серьезные мысли. Чужие взрослые не имеют права забирать ребенка. Люди (видимо, имелись в виду все-таки дети в группе детского сада) не имеют права обманывать, «ударять», «быть против них». Последнее я попросила Лёву разъяснить, но в результате получилось все равно сложновато: «устраивать войну против них». И масса, масса вопросов и примеров, сосредоточенный взгляд, явная концентрация на чем-то внутреннем. А это редко можно увидеть у любителя комиксов и веселых приключений.

Потом мы сели читать «Я имею право быть ребенком». И вдруг выяснилось, что для благополучного московского ребенка фразы «Я имею право на крышу и на тепло», «Я имею право расти, как растут все дети, ‒ и есть, и пить» ‒ пустой звук. Они никак его не трогают, потому что в его детской реальности просто невозможно себе представить, что вдруг нет крыши и тепла или нет еды. И Лёва торопил меня: «Я знаю свои права, давай уже скорее читать “Пласида и Мюзо”» (а это как раз развеселые комиксы).

Вот тут-то и пришла мне на помощь книга «Всё вкусно!». Мы сравнили еду в течение дня у двух девочек: Аяны из северной Эфиопии и Эльзы, которая живет в Германии. И то, что у одной на обед ‒ ничего (в буквальном смысле ничего), а у другой ‒ обычный детский обед, какая-то курица с морковью и картофелем, было так наглядно, так очевидно, что читатель задумался.

В этой книге очень многое подано в виде веселой инфографики: чем отличаются веганы от пескетарианцев, какая часть языка (как органа) отвечает за распознавание какого вкуса, и так далее. Еда двух девочек была изображена именно так, схематично и очень достоверно.

После этого мы естественным образом перешли к карте мира, где разными цветами отмечены страны с различным уровнем благополучия в плане еды. Нашли там Эфиопию, Германию, но дальше карта показалась нам недостаточно детальной ‒ и вот тут мы вытащили «Карты» Мизелиньских.

Изучили Африку (конкретно Эфиопии там нет, зато есть Намибия, Танзания и Гана). Гигантские развороты книги настолько насыщены информацией, столько там всевозможных животных, рыб, людей в разных костюмах, что тема прав человека потихоньку сошла на нет (к тому же, совсем рядом оказался Египет с фараонами и древними богами ‒ самое свежее Лёвино увлечение).

Но все равно, думаю, прочитанное никуда не денется, оно тихо осело и в нужный момент проявится. Да и нам, родителям, хорошо время от времени прочитать напоминание о правах собственного любимого ребенка: «Я имею право свободно судить обо всем, даже о том, что не слишком понравится папе; говорить, что чувствую, даже то, что не слишком понравится маме».

Юлия Тризна