Почему для многих маленьких читателей изображение собаки (или кота) на обложке книги – один из веских аргументов эту книгу открыть? Дети обычно отвечают: «Ну, я вообще люблю животных». Или: «У меня дома собака есть». Точно так же, как среди общей массы людей всегда есть люди, которые говорят о себе: я люблю животных. Слово «любовь» тут мало что объясняет – у него слишком размытый смысл. Но эти люди наверняка держат дома животных. Не могут без них. И дело здесь, мне кажется, не в желании «сблизиться с природой». Животное – это в некотором роде проекция человека. (Особенно, животное, которое живет рядом с городским человеком, делит с ним «жилплощадь».) А отношения людей и животных в чем-то очень похожи на отношения взрослых и детей.

Кроме того, животные даже в реалистических художественных произведениях часто наделяются «внутренней речью». Они «думают словами», их поведение объясняется человеческими мотивами и человеческими переживаниями. Поэтому любая история о кошке или собаке, рассказанная от ее имени или с ее «места», неизбежно сдвигается в сторону сказки. Собака или кошка – изначально, до всякого повествования, уже сказочное существо – главный герой или волшебный помощник. И в то же время этот герой реален, чуть ли не «осязаем», в его существовании невозможно усомниться. То есть история о животных – эта такая правдивая сказка, но сдвигающая границы восприятия и меняющая привычный угол зрения на происходящее. То, чему ребенок-читатель верит безусловно.

Это не значит, что жанр истории о животных – легкий для автора. Животные, как говорится, чувствуют человека. Животное-персонаж требует глубокого понимания «предмета» и умелого обращения, как и животное в реальной жизни ‒ иначе оно не «выживет» в произведении.

Три собаки из повести Аси Кравченко «Куда бежишь?» – совершенно живые. И все их «поступки» описаны настоящим собачником: вот это собака может любить, вот это ее раздражает. Вот так она при случае может нарушить правила «общежития». И может убежать от любимых и любящих хозяев…

При этом главным нервом истории оказываются взаимоотношения главного героя, пса, с миром людей и с самим собой.

Золотистый ретривер Чижик убегает из дома примерно по тем же соображениям, по которым время от времени хочет сбежать из дома ребенок в близком к подростковому возрасту: «А просто достали уже!..» То есть, в общем-то, без каких бы то ни было серьезных оснований. Но ребенок об этом, как правило, только мечтает. Его побег часто исключительно «внутренний». А пес Чижик действительно убегает, теряется и какое-то время ведет бродячую жизнь в компании безродного ничейного пса по кличке Фонарщик. Фонарщик – фигура выдающаяся. Это такой «представитель Природы» с большой буквы, наделенный врожденной нравственностью, умением опекать слабых и беззащитных и способностью жертвовать собой ради других. А кроме этого – еще и «мистическими способностями». Фонарщик, к примеру, умеет зажигать фонари: садится вечером, смотрит на них – и они зажигаются! «Это ты зажег?» – спрашивает удивленный Чижик. «Тут есть кто-то еще, кто умеет зажигать фонари?» Такая железная детская логика.

Чижик и Фонарщик вместе составляют «банду», что-то вроде дворовой компании. Фонарщик в ней ‒ «старшой», опытный заводила. Но при этом ответственный и «хозяйственный»: бывают такие мальчишки из многодетных и сложных семей, которые рано научаются сами себя обеспечивать и следят, насколько им это по силам, за благополучием младших братьев. Фонарщик приобщает Чижика к разным развлечениям, вроде «зажигания фонарей», и обучает хитростям выживания, в частности ‒ правильному обращению с разными обитателями городских джунглей. Вот, например, «Отравленная крыса» – персонаж харáктерный и описанный с юмором. Она бесстрашна, то есть совсем не боится собак, и для этого у нее есть веские основания, которые она методично предъявляет своим потенциальным обидчикам: «С утра здесь в очередной раз рассыпали крысиную отраву. Как знать, может, я ее съела. И тогда, съев меня, вы умрете в страшных мучениях». При этом крыса достаточно бескорыстна в своих советах по поводу того, где можно разжиться едой. Общение с котом у собак складывается уже не так безоблачно. Но настоящего драматизма отношения достигают тогда, когда к «банде» примыкает «искатель свободы» ‒ малюсенькая комнатная собачонка по имени Дуля. Дуля – не просто ребенок, он «малыш» и в прямом, и в переносном смысле. И ведет себя как малыш, и познавательные «эксперименты» ставит как малыш, совершенно не понимая реальных опасностей. Из-за Дули Фонарщика сбивает машина: так благородный бродяга спасает малыша.

Но собачьи приключения Чижика – это не просто проба свободы на зуб и примерка к самостоятельной жизни. Это еще и школа взаимоотношений с людьми. Оказывается, не так-то просто понять человека. Это особое искусство. Довольно сложное.

В жизни Чижика плохих людей практически нет. Просто их поведение определяется не очень понятными псу мотивами. Но они все-таки чаще хорошие, чем плохие, – такая оптимистичная и поддерживающая ребенка в его отношениях с миром картина.

Пес в конце концов находит дорогу назад – пусть и не к городскому дому, а к дачному. Но там Чижика обнаруживает сторожиха, которая узнает его, кормит и звонит хозяевам. Все кончается замечательно: хозяева приезжают, и радости их нет предела: ведь они очень любят пса!

И пес как бы заново открывает для себя своих хозяев: маленькую Симку, папу. Мама тоже присутствует – незримо, по телефону, но присутствует. И пес «дает обещание» больше не убегать, никуда и никогда, и готов ехать с заново обретенными хозяевами куда угодно: «главное – вместе».

Это в буквальном смысле возвращение блудного сына – домой, в семью. И к самому себе. Но с новыми внутренними качествами: «Тут по всей нашей дачной улице зажглись фонари. И стало совсем хорошо. Я понял, что Фонарщик – с нами. Не знаю, каким образом и где. Может, он научился быть невидимым. Не он точно был где-то тут. Как иначе он бы зажег фонари?»

Мысль о Фонарщике, ощущение, что он «с нами», – свидетельство неизгладимого опыта свободы, ставшего внутренним достоянием и позволяющим по-новому взглянуть на прежние реалии жизни. Выбор пса в пользу жизни в семье оказывается, как ни странно это звучит по отношению к собаке, «сознательным» и потому особенно ценным.

Это выбор лишен патетики и объясняется «собачьими», или, точнее, детскими словами. Но за ним стоит опыт переживаний и новый опыт любви.

Я тоже люблю читать истории о животных.

Марина Аромштам