«Читать» книжку-картинку «Не давай голубю водить автобус!» традиционным способом вряд ли получится. В ней три персонажа. Водитель автобуса произносит две фразы в самом начале (они даже напечатаны на форзаце книги), затем уходит (в прямом смысле – делает шаг за границу книги) и появляется лишь в конце, чтобы произнести еще несколько фраз. Второй персонаж вообще не говорит ни слова; он существует «за страницами» книги (собственно, это просто читатель), и именно его водитель автобуса просит присмотреть за тем, чтобы во время его отсутствия всё было в порядке. Главная просьба формулируется просто: не давай голубю водить автобус. Ну а третий персонаж – сам голубь, который на протяжении всей книги упрашивает «застраничного» героя дать ему возможность поводить этот самый автобус. На каждой странице напечатаны одна или несколько реплик голубя, обращенные к «заместителю» водителя.

В ситуации нашего ежедневного семейного чтения как раз участвуют трое: я, Платон и его старший брат, восьмилетний Лёня. Естественно, оба мальчика обожают любой транспорт и не откажутся «поработать» водителем автобуса. Голубем мы «назначаем» Платона, я – тот самый молчаливый герой, которому поручено следить за порядком, ну а реплики водителя читает Лёня.

Читаем мы долго. Во-первых, Платону требуется время, чтобы сложить из букв слова. Во-вторых, он не сразу понимает нужную интонацию – голубь ведь изъясняется не длинными распространенными предложениями, а короткими, отрывочными фразами, например: «Чистая правда», «Нет?!». Эти фразы мало просто прочесть – чтобы понять их смысл, надо подобрать правильную интонацию. А поскольку Платон, ко всему прочему, обожает актерствовать, то прочтя слова и подобрав (с нашей помощью) интонацию, он еще и разыгрывает роль: принимает ту позу, в которой изображен голубь в этой ситуации. Моя роль слов не содержит: после каждого «выступления» голубя-Платона я упрямо качаю головой и делаю запретительные жесты руками: мол, нет-нет, как ни упрашивай, а водить автобус я тебе не позволю.

Весь этот импровизированный миниспектакль вызывает у мальчиков бурю восторга. Водитель-Лёня периодически спрашивает меня: ну как, ты не разрешила голубю водить автобус? Голубь-Платон от хохота катается по полу и отказывается читать дальше, потому что забыл все буквы. Со смехом пополам мы все-таки добираемся до конца и – что же там?! На последнем форзаце нарисован голубь, мечтающий водить грузовую фуру!!! «Ура, мы снова всё это прочтем! – кричит Лёня. – Только теперь я буду водитель фуры!»

Весь следующий вечер мы вновь читаем эту книгу, только слово «автобус» везде меняем на «грузовик». Смеха уже чуть меньше, многие фразы дети помнят наизусть, поэтому продвигаемся мы быстро. И голубь-Платон готов играть бесконечно: ему ведь хочется и поезд водить, и самолет, и ракету!!!

Через несколько дней я предложила Платону еще одну книгу Мо Виллемса – «Заинька». Это поучительная история о девочке Трикси, которая вместе с папой отправилась в прачечную и случайно засунула свою любимую игрушку, тряпичного заиньку, в стиральную машину вместе с грязными вещами. А поскольку Трикси не умела нормально говорить, то, обнаружив пропажу, она никак не могла объяснить папе, что именно случилось. Точнее, папа никак не мог понять, что обозначают слова «тадиняпа», «саниняка», «даника», «саинка»… Понять это смогла только мама, когда папа с оглушительно орущей (от непонимания, конечно) дочерью вернулись домой. Семья бросилась обратно в прачечную, отыскала игрушку, и Трикси сказала свое первое в жизни слово: «Заинька!».

Я дала Платону эту книгу с некоторым педагогическим прицелом: у него проблемы с логопедией – он умеет правильно произносить все звуки, но часто в потоке речи забывает об этом, и разобрать, что он говорит, становится невозможно. И когда Платон добрался до конца истории, я вскользь заметила, что Трикси мне кого-то напоминает. Платон жутко разозлился и несколько раз четко и красиво сказал «заинька», чтобы продемонстрировать мне, что он говорит гораздо лучше Трикси и никогда не скажет никаких «тадиняп». Теперь, когда он начинает картавить и забывать звуки, я ему напоминаю о Трикси – и он тут же исправляется.

А вот Лёня высоко оценил визуальное решение книги. Он сразу обратил внимание, что здесь смонтированы «реальные» фотографии и нарисованные образы. Пока мы с Платоном обсуждали проблемы произношения, он перелистал всю книгу, прочел английские надписи на фотографиях и обнаружил на последней странице благодарность автора бруклинской прачечной.

Анна Рапопорт