Дома Ксюша продолжила начатый разговор (только я сначала не поняла, что это продолжение) неожиданным вопросом: «Какие сказки ты знаешь?» Я неохотно пробурчала: «Ничего себе вопрос... Авторские, народные... Что ты имеешь в виду?» Ксюша уточняет: «Названия сказок, назови!» Я начинаю называть первое что приходит в голову, но нам обоим быстро становится понятно, что совершенно невозможно перечислить все знакомые сказки. Поэтому Ксюша перестает задавать наводящие вопросы и прямо спрашивает: «А сказку про Маленького принца ты знаешь? Мы можем ее прочитать?» Мне становится страшно любопытно ‒ ведь это впервые, когда не я рассказываю Ксюше о новой книге, а она мне!

Когда я говорю, что мне известна эта сказка, Ксюша начинает возбужденно бегать и скакать. И радостно изумляется, узнав, что это очень знаменитая сказка. Спрашиваю: «Но откуда ты знаешь про нее?» ‒ «Нам дядя Слава рассказал! И звезды мы делали – для Маленького принца!» Захлебываясь от возбуждения, Ксюша пускается в путаный рассказ о Маленьком принце. Я не все в нем успеваю понять и просто слушаю. Услышав: «А на эти звездочки мы сможем поймать Маленького принца!», я все же вмешиваюсь: «Зачем же его ловить?» – «Чтобы быть вместе с ним, летать вместе, чтоб ему не было одиноко!» Вот, оказывается, как! А я-то уже успела представить Маленького принца, пойманного на звезду, как рыба на наживку... Хорошо, что не успела высказаться.

«А ты знаешь, у Юли палочка сломалась! – с ужасом продолжает Ксюша. – Сначала веревочка отвалилась, а потом на палочку наступили!»

«Как бы я хотела уметь летать…» – грустно заканчивает она свой эмоциональный рассказ.

Мы молчим. Я понимаю, что сделать больше, чем дядя Слава (Вячеслав Иванович Сухарев – преподаватель рисования) для рекомендации «Маленького принца» просто невозможно. Но у меня нет ни нужных слов, ни верной интонации для того чтобы правильно распорядиться полученной от дяди Славы «эстафетной палочкой». Нельзя же просто сказать: «Подрастешь, тогда и прочитаем», или наоборот: «Сегодня и начнем читать» – ведь Ксюша обманется в своих ожиданиях.

Поэтому я просто иду за книгой. Сейчас я рада, что наша книга, пусть и не новая, представляет собой вполне достойное издание. Может быть, обложка книги скажет Ксюше больше, чем могли бы сказать мои неуклюжие объяснения. И действительно, едва взглянув на обложку, Ксюша понимает, что сказка эта – вовсе не развлекательно-приключенческая история. Она смущается (видимо, все-таки рассчитывала на легкое чтение), принимает занятый вид и бормочет: «Там, наверное, и картинок нет...» Она вовсе не высказывает желания познакомиться с книжкой (до этой минуты такой желанной) поближе.

«Это очень хорошая книга. Мы читали ее с Мишей. Я думала, что тебе нужно еще немного подрасти, а ты уже, оказывается, вполне подросла!» – мне кажется, что я отвечаю на те вопросы, которые Ксюша просто боится задать. Стараюсь ободрить дочку. Страшно убить ее восторг и интерес, но и вводить в заблуждение относительно содержания сказки не кажется мне правильным.

Я давно не открывала эту книгу, поэтому начинаю неторопливо листать страницы, вольно или невольно сопоставляя текст и иллюстрации с Ксюшиными возможностями их понимания. Открываю страницу с портретом: «Это автор – Антуан де Сент-Экзюпери». Ксюша, хотя и держится в стороне, оживляется: «Какое странное имя – Антуандесентэкзюпери! Он жив?» – «Нет, он погиб. Давно. На войне». У Ксюши такой вид, как будто она была готова именно к этому ответу. Я не настаиваю, чтобы Ксюша смотрела книгу со мной. Смотрю одна. Она видит, что мне интересно – пока достаточно и этого. Оставляю книгу на видном месте. И ловлю себя на мысли, что мне необыкновенно любопытно прочитать «Маленького принца» маленькой Ксюше.

Вечером, понимая Ксюшины сомнения, говорю: «Давай сегодня не будем читать “Маленького принца”. Уже поздно. Начнем читать, когда не будем такими уставшими». Ксюша радуется: «Да, не будем сегодня! – и признается: – Я просто немного боюсь, вдруг там будет злой царь. Ведь если есть принц, то должен быть и царь...» Конечно, она боится не «злого царя», а своих возможных переживаний.

А у меня теперь есть немного времени разобраться в том, чего боюсь я, откладывая чтение. «Маленький принц» уж точно не считается сказкой только для детей, скорее для взрослых, но есть мнение, что идеальный возраст читателей этой книги – юношество. Наверное, это так. Эта сказка легко представляется разобранной на более или менее известные цитаты. Только ведь отдельные цитаты это еще не книга. И как раз при попытке понять эту сказку как единое целое каждый раз сталкиваешься с тем, что чего-то все еще не понимаешь, ускользает и не дается в руки даже взрослому детская сказка. Мне сейчас важно понять только одно – потеряет ли что-то книжка или Ксюша, если их встреча состоится прямо сейчас, а не тогда, когда Ксюше исполнится непонятное количество лет.

Не знаю, каких идеальных читателей своей сказки предполагал сам автор, но он несомненно хотел, чтобы ее читателями были даже довольно маленькие дети. Свой серьезный разговор он ведет с ними. Он уверен, что им нужен и понятен этот разговор.

Быть может, Ксюше эта сказка не покажется бесконечно грустной? Может быть, и одиночество Маленького принца не будет для нее таким уж очевидным? Да и кому, как не маленьким детям, автор говорит в последней главе: «...я знаю, он возвратился на свою планетку, ведь, когда рассвело, я не нашел на песке его тела...» Значит, Маленький принц не умер, – дети верят словам взрослых. А вот взрослых, которые считают, что после укуса смертельно ядовитой змеи Маленький принц где-то на далекой планете продолжает ухаживать за своей Розой, не так уж много.

Но ведь он действительно там! На следующий вечер, когда мы начали читать книгу, Ксюша немедленно захотела рассмотреть карту звездного неба. И когда через пару минут на вполне «реалистичной» карте она нашла планету Маленького принца, это ее невероятно обрадовало и вовсе не удивило. Действительно, какое же звездное небо без планеты Маленького принца? И Маленький принц, конечно же, там – прочищает вулканы, любуется закатами, следит, чтобы барашек не съел розу.

Я честно предупредила Ксюшу, что не все понимаю в этой сказке – наверное потому, что уже давно стала взрослой (такое объяснение вполне согласуется с текстом). И Ксюша с готовностью после каждой главы говорила: «Мне все понятно. Что тебе объяснить?» Она мне объяснила, например, что «Роза – это и цветок, и женщина» (хотя, конечно, не знала, что для Экзюпери Роза – это и красивый цветок, сам по себе, но и в не меньшей степени – его жена Консуэло). «Мне кажется, что они приручили друг друга. Но Лис приручил Маленького принца больше», – сказала Ксюша. Такое понимание не совсем согласуется с текстом, но говорит о том, что Ксюша активно думает и примеряет к услышанному свои представления о дружбе и ответственности. «Мне очень нравится Фонарщик!» – неужели она смогла почувствовать, что Фонарщик – не только единственный положительный герой среди обитателей планет, на которых побывал Маленький принц, но и то, что в образе Фонарщика Экзюпери, возможно, выразил свое представление о том, как дóлжно распоряжаться своей жизнью любому человеку?

Ксюша с несомненным интересом прослушала всю сказку. Но она не попросила перечитать ее и не захотела купить пазлы с изображением «Маленького принца» (собирание пазлов – одно из любимых ее занятий).

Недавно из книги Жана-Клода Перье «Загадка де Сент-Экзюпери» я узнала, что первой читательницей, вернее слушательницей, на которой «тестировалась» рождающаяся книга и рисунки к ней, была пятилетняя девочка со сказочным именем Мари-Синь Клодель (дочь поэта и драматурга Поля Клоделя). Она на всю жизнь запомнила своего необыкновенного взрослого друга, который постоянно рассказывал ей истории, одновременно рисуя их. Большинство рисунков он тут же сминал и выбрасывал в мусорную корзину. Но некоторые все же удалось спасти. На одном рисунке изображен Маленький принц, держащий сачок для ловли бабочек, а на листке написано: «Он грустит. Он хотел поймать Мари-Синь, но видит одних чаек».

Возможно, Маленький принц не будет против, если у кого-нибудь все же получится поймать и его самого?

Наталия Соляник