Слониха-умница и слониха без затей
Было время, когда я ухаживал за слонами. Две слонихи были на моем попечении ‒ Осако и Няно-тян.

Осако была уже пожилая (ей было 55 лет, а слоны доживают примерно до 60), очень умная и большая выдумщица. Однажды зимой я пришел убирать вольер. Не успел наклониться – получил снежком в спину. Выпрямился, оборачиваюсь – непонятно, кто кинул снежок. Я опять принялся за работу. И снова снежок. На этот раз снег попал мне за шиворот. Это, знаете ли, не очень приятно. Ну, думаю, в третий раз я засеку насмешника и скажу ему все, что думаю. И вот я специально нагнулся, но не стал дожидаться новой порции снега за шиворот, а быстро разогнулся и еще быстрей повернулся. Смотрю – за слоновьим домом что-то шевелится. Пригляделся – слоновий хобот. Это Осако спряталась и из-за угла швыряла в меня снежки.

Откуда она их брала? Лепила. Хоботом. Слоновий хобот – удивительное приспособление. Слоны им пользуются как очень ловкой рукой с двумя толстыми пальцами на конце – верхним и нижним. Этими «пальцами» – кончиком хобота – Осако хватала снег, осторожно сжимала, уплотняла – вот и снежок.

Конечно, Осако не специально это придумала, чтобы меня изводить. Слонам нужно много воды ‒ они же очень большие. А зимой вода замерзает. На северном острове Хоккайдо суровый климат. Зимы довольно холодные, температура может упасть до минус 30. И снега много – до 8 метров толщиной. В зоопарке зимой наши слоны ели снег. Как? А вот так: лепили снежки и ели. Захватят хоботом снег, слепят снежок и кладут себе в рот. Снег им служил не только для утоления жажды, но и вместо песка. Летом слоны принимают песчаные ванны. А зимой песка нет. Так они приспособились бросать себе на спину снег. Конечно, от холода кончик хобота замерзает – точно так же, как у людей, когда они лепят снежки голыми руками. И тогда слоны греют кончик хобота – подносят ко рту и дышат на него.

К нам в зоопарк всегда приходило много детей. И им, конечно, хотелось слонов чем-нибудь угостить. В качестве угощения они приносили разное – то, что на их взгляд, слонам должно очень понравиться. И вот однажды слонам принесли два арбуза. Такие большие-большие. Один арбуз – для Осако, другой – для Нано-тян.

Но как слону съесть арбуз, если он не разрезан?

Нано-тян, молоденькая, по сравнению с Осако, не очень умная и очень нетерпеливая, просто взяла да наступила своей слоновьей ногой на арбуз. А слон весит больше двух тонн. Что случилось с арбузом? С ним случилось то же самое, как если бы он попал под колеса огромного грузовика. Мокрое место образовалось на месте арбуза. Розоватая лужица сока. Нано-тян ничего не осталось, как всасывать хоботом эту лужицу.

А вот Осако поступила иначе. Она обняла арбуз хоботом и стала его сжимать – медленно, не торопясь, пока арбуз не дал трещину. Осако чуть подождала и снова стала сжимать арбуз – трещина стала шире. В расширившуюся трещину уже пролезал кончик хобота. Осако осторожно положила арбуз на землю и стала кончиком хобота через трещину выбирать арбузную мякоть.

Ну скажите, не умница ли?

Слоны друг от друга отличаются так же, как люди.

Иногда у них очень странные предпочтения. Нашим слонам в подарок частенько приносили бананы. И Осако их очень любила. Только любила она не мякоть, а банановую кожуру. Очистит банан кончиком хобота и лакомится кожурой, а белую мякоть выбрасывает.

Но тут ничего не поделаешь. Разве о вкусах спорят?

Послушать рассказ Хироси Абэ о слонах в зоопарке.

Филин
На моем попечении какое-то время был филин. Я думал: филин и филин. Ничего выдающегося. Просто очень большая сова.

Но как-то я не доглядел и допустил оплошность: когда убираешься в клетке, непременно нужно запереть ее изнутри. А я забыл, не закрыл. И пока я трудился, приводил все в порядок, мел, наполнял поилку, филин бочком-бочком – и из клетки сбежал. Я не сразу это заметил. А когда заметил, подумал: филин-то улетел! Улетел «зоопарковый» филин! Это ж просто кошмар! Что теперь делать-то?

На мое счастье (сначала я подумал – на счастье) далеко улететь филину не удалось. Ему помешали вороны. Филин намного крупнее вороны, но когда ворон много, это ужасная сила. А вороны, жившие в окрестностях зоопарка, как увидели филина – что вот он куда-то летит, – так собрались всем миром и подняли страшный крик, и заполнили все пространство над зоопарком. Бедный филин так испугался – на него неслась целая грозовая туча, состоявшая из ворон, – что укрылся на дереве недалеко от клетки, в самой гуще ветвей. Вороны заняли все другие деревья и продолжали кричать. По вороньему крику и по этой вороньей «осаде» я и понял, где прячется филин. Притащил высокую лестницу, приставил к дереву и полез спасать филина. Теперь я мог делать вид, что спасаю не столько себя от начальственного гнева, но и вызволяю из вороньей осады филина. Возможно, филин разделял мою точку зрения. А может, и не разделял. Может, он решил, что это вороны меня подослали. Но как бы то ни было, когда я протянул руку к филину, он тут же вцепился в нее когтями. То ли в подтверждение, что он принимает помощь, то ли пытаясь оказать отчаянное сопротивление. А филин своими когтями способен разорвать даже зайца…

В этот момент под деревом собрались другие служители, даже начальник зоопарка и тот прибежал. Все кричат: эй, как ты там? Нашел? Схватил? Держи, держи его крепче!

Куда уж крепче… К тому же это не я его – это он меня держит! И как держит – хоть вой от боли. Но я не мог даже виду подать, что филин в меня вцепился. Я делаю вид, что все так и было задумано. Я такой молодец, отыскал на дереве филина. А филин вот взял и уселся мне на руку.

Не помню, как я спустился. Уже внизу пробую «договориться» с филином: пусти, говорю, мою руку. А тот в ответ только глубже всаживает в меня когти. Я пробою вытащить когти по одному. Один вытащу, но пока освобождаюсь от следующего, первый уже вернулся на прежнее место…

Рука у меня после этого еще долго болела. Я шевельнуть ею не мог. А всему виной – простая оплошность. Дверцу забыл закрыть.

Но зато теперь, если вдруг я не успеваю вовремя сдать в издательство книжку, меня никто не ругает. Я сразу напоминаю про филина: мол, рука разболелась. Рисовать было трудно…

Мой друг выдра
Выдр я люблю больше всех других животных. Я долго за ними ухаживал. И у меня среди выдр был один лучший друг. Его звали Чак. Иногда выдры произносят такие звуки: «чак-чак-чак». Вот я и назвал свою любимую выдру Чак.

Мы с Чаком так дружили, что даже гуляли вместе по зоопарку – я и Чак со мною, на поводке.

Но этой дружбе пришел внезапный конец.

Однажды мы с Чаком отдыхали после обеда. На берегу водоема, где обычно купаются выдры. И вот я прилег и уснул, а Чак пошел искупаться. Когда выдры купаются, шерсть у них намокает. И им нужно как-нибудь вытереться, высушить свою шерстку. Поэтому на берегу водоема разложены специальные тряпочки: выдры пользуются ими как полотенцами. Но что Чаку тряпочки, когда у него есть друг. Вытираться о друга гораздо удобнее и приятнее. Однако Чак не просто воспользовался мной как тряпочкой. По ходу дела он обнаружил, что у меня есть карманы. И что в них что-то лежит. Это «что-то» – деньги и документы. Не успел я опомниться, как Чак уже всё вытащил из карманов. Выдры чистоплотны невероятно: они стирают любую вещь, которая вдруг попадется им в лапки. Они даже свою еду полощут. И Чак был не исключение: обнаружив мою зарплату, он тут же принял решение: надо ее как следует постирать. Иначе ее и в лапках держать противно. За стиркой бумажных купюр я его и обнаружил.

Сначала я обратился к Чаку довольно вежливо: а ну-ка, дружище-выдра, гони назад мои деньги. Но Чак не обратил на меня никакого внимания, он был слишком сильно занят. Я повторил свое требование чуть более громко и грубо. Чак продолжал стирать. Тогда я пнул его в бок и отобрал то, что мне принадлежало.

Чак ужасно оскорбился. Он оскорбился вдвойне – из-за того, что я его пнул, и оттого, что я не позволил ему достирать. С точки зрения выдры, я оказался самым последним грязнулей.

И с таким, как я, конечно, не следовало дружить. Это наносит ущерб достоинству племени выдр.

Так что с этого времени Чак не хотел меня знать. И наши прогулки по зоопарку закончились навсегда.

Но я все равно люблю выдр больше других зверей.

Послушать рассказ Хироси Абэ о выдре.

Крутись вместе с крокодилом!
У нас в зоопарке было три крокодила. Каждый – больше трех метров в длину. Их кормили кусками мяса – кониной или говядиной. Крокодилам бросали куски, и они их заглатывали. Но не слишком большие куски. Большой кусок мяса крокодил проглотить не может.

Сначала эта особенность крокодила была для меня загадкой: ведь в природе они питаются зебрами и оленями. Но в отличие, например, от волков или львов, у крокодилов нет специальных зубов, которые «режут» пищу. Как же они «разделывают» добычу?

Оказалось, способ «разделки» мяса у крокодилов есть. Такой особенный, крокодилий.

Вот приходит зебра на водопой. На берегу все спокойно. И вода неподвижна. Как будто все безопасно, думает зебра. А на самом деле ее уже подстерегает крокодил: он висит неподвижно в воде, недалеко от берега – застыл и не шевелится. И когда зебра подойдет совсем близко к воде, крокодил вдруг бросается, хватает несчастную жертву за ногу и утягивает под воду. От страха и боли зебра теряет сознание. А крокодил под водой начинает быстро-быстро вращаться. И нога, которую он прикусил, вращается вместе с ним. А целая туша зебры не может так быстро двигаться. В результате нога отрывается. Крокодил проглатывает ногу, снова хватает зебру и снова начинает вращаться. И до тех пор хватает, вращается, отрывает, проглатывает, пока не насытится.

Когда я только пришел в зоопарк, мне поручили кормить крокодилов. И рассказали, как они поедают жертву. И строго-настрого наказали: Абэ, слушай внимательно. Если вдруг так случится, что крокодил примет тебя за зебру, если он вдруг утащит тебя под воду, запомни: нужно крутиться. Крутиться в одну сторону с крокодилом. Ты умеешь крутиться?

Этим советом, по счастью, мне не пришлось воспользоваться. Кроме того, меня мучил вопрос: как заранее угадать, в какую сторону крокодил захочет крутиться?

Я не видел тигра, но он передал мне привет
Климат Хоккайдо очень похож на климат Сибири. У нас растут те же деревья – ели, пихты, лиственницы, водятся те же животные – бурые медведи, выдры, олени. Но на Хоккайдо не водятся тигры. И я мечтал увидеть настоящего тигра. У нас в зоопарке были амурские тигры. Но я хотел увидеть тигра в природе, в естественной для него среде обитания. Я читал рассказы Арсеньева, мне очень нравилась его повесть «Дерсу Узала». И я все мечтал, что когда-нибудь охотники-удэгейцы возьмут меня на охоту…

И вот так сложилось, что я оказался в Амурском крае. И охотники-удэгейцы взяли меня с собой в тайгу. Уже в лесу они вдруг спросили, что я ищу в тайге. Я сказал, что больше всего мне хочется встретить тигра. Знаю ли я, как вести себя с тигром, спросил один из охотников. Я не очень был в этом уверен. С одной стороны, я знал – раз у нас в зоопарке жил тигр. С другой стороны, у тигра в тайге должны быть другие привычки…

Тигр – очень опасный зверь, спокойно сказал удэгеец. Если ты ему не понравишься, он может тебя убить. Я слабо улыбнулся и кивнул на ружья за плечами охотников.

Удыгеец покачал головой: нет, никто не станет из-за тебя стрелять в тигра. Тигр – Хозяин тайги. Он делает то, что хочет.

С этой минуты я уже точно не знал, хочу ли я встретиться с тигром. А вдруг я ему не понравлюсь?

Амурский тигр, как видно, решил меня не испытывать. Тигр – умный и чуткий зверь. Он чует приближение человека гораздо раньше, чем человек обнаружит его присутствие. И если он сам не захочет встречи, встреча не состоится.

Но тигр все же послал мне «привет». На звериной тропе мы обнаружили кучу тигриных какашек. Они были такие свеженькие, что даже дымились. Так что я мог быть уверен: в тайге действительно водятся тигры. Недавно один из них стоял ровно там, где я сейчас, и делал важное дело…

Вместо послесловия.
Почему я рисую детские книжки и все они – о природе
В зоопарке, где я работал, иногда не хватало денег. Например, на таблички, которые нужно было вешать на клетки. На табличке должно быть написано, какое животное содержится в клетке, чем оно интересно, как с ним нужно обращаться. Но зоопарк не мог заказать такие таблички. И я сказал, что попробую сам их нарисовать. Для меня это были первые «странички» книжек-картинок. С них я начался как художник.

Но ощущение, что я буду как-то связан с природой, пришло ко мне еще раньше. Я тогда еще даже не умел рисовать.

Мне было примерно пять лет, и мне хотелось кузнечика. Хотелось его поймать, и чтобы он стал моим. Тогда бы я наконец рассмотрел его хорошенько – как у него все устроено. Все вокруг ловили кузнечиков. Мой старший брат то и дело хвастался пойманными кузнечиками. А я – ну никак не мог. Однажды я уже почти ухватил кузнечика, но он так меня поцарапал, что я его не удержал. Мне так не везло с кузнечиками! И моя мечта стала казаться несбыточной.

Однажды мама пропалывала тыквы. Я увязался за ней на тыквенное поле. Стояло жаркое лето. Тыквы были уже большими. Они лежали – желтые, тяжелые ‒ в зеленых гнездах из листьев. И я устроился среди тыкв – тоже в гнезде зеленых листьев. Листья были такие большие, что закрывали небо над моей головой. Небо слегка просвечивало сквозь их резные края. И я смотрел сквозь листья на небо.

Вдруг чувствую: и на меня кто-то смотрит.

И увидел глаза. Это были глаза кузнечика. Он сидел на листе желтой тыквы, прямо напротив меня, и смотрел прямо на меня – пристально и внимательно. И не двигался. И не боялся. Я никогда не видел кузнечика так близко и так хорошо, я никогда не мог так подробно его рассмотреть – чтобы было «глаза в глаза». И для этого мне не нужно было зачем-то его хватать, делать ему неприятно. Будто он сам решил мне себя показать. В нужный день и в нужный момент.

И я, хоть и был совсем маленький, понял: это не просто кузнечик. Что-то большое и важное, частью чего он является, смотрит мне прямо в лицо большими глазами кузнечика. Как будто и я его отражение…

И что вся моя жизнь связана с этим кузнечиком – не с тем, которого я хотел изловить и присвоить, а с этим, который смотрит…

Записала Марина Аромштам
Синхронный перевод Наталии Пушковой
Фото Семена Куликова