– Дмитрий, вы помните, как научились читать?

– Я поздно научился читать, учился трудно и этим доставил массу неприятностей своим родителям. Мне было скучно учить алфавит, я плакал, сопротивлялся, отлынивал от занятий. В пятилетнем возрасте меня мучили детскими стихами. Я сохранил в памяти четкое ощущение неинтересности того, чем меня заставляли заниматься. Меня не интересовала судьба бычка, который скоро упадет, и других персонажей этих стихов. Такое же ощущение оставляла и короткая проза, простенькая, давно написанная для детей, которые знали о мире меньше, чем довелось узнать мне, жившему с телевизором и радио, имевшему благодаря родителям большой круг общения и опыт путешествий. Мне было уже почти шесть лет, а я не умел толком читать – пока не произошло следующее. Помню, мы дочитали «Незнайку на Луне». И отец внял моим слезам и уговорам – стал на ходу придумывать продолжение, перемежая приключения Незнайки с Жюлем Верном и советской фантастикой. Явно ощущалась необходимость какой-то важной книги. И отец начал читать мне вслух «Робинзона Крузо». Дочитав первую главу, где как раз свершается все самое страшное, отец сделал паузу и попросил меня прочитать несколько предложений. Помню, с каким трудом я разобрал этот кусок текста. И с облегчением дослушал страницу в исполнении отца. Следующую страницу мы читали уже почти пополам. Через несколько страниц это стало правилом: полстраницы – он, полстраницы – я. Потом – по целой странице. Книгу я дочитывал сам, с удовольствием, бегло и уже присматривался к другим книгам. Хорошо помню этот момент: как клей схватывает приклеиваемую поверхность, так и книга захватила меня. На всю жизнь я запомнил ощущение «приклеивания»: то, что раньше казалось ненужным, скучным, внешним, вдруг стало родным, таким же естественным, как ходить, прыгать, бегать. Я получил наслаждение – и процесс чтения стал мне понятен. Мне было страшно интересно узнавать, как Робинзон обустраивал свой остров, как делал земляные валы и ограды, копал пещеру, разводил животных, дрессировал их, устраивал быт, делал одежду, посуду, изобретал технологии. Это были подробные, сложные, обширные описания с множеством редких слов. Невероятное количество новых для меня фактов!

– Вы в шесть лет читали «Робинзона» не в сокращенном «детском» варианте?

– Это был самый полный, на тот момент, русский вариант текста. Но потом я с удовольствием перечитал вариант без сокращений и сейчас убежден, что сокращенные, иногда – варварски адаптированные и урезанные книги давать детям не надо. Есть несколько счастливых исключений, но это именно исключения. Ребенок должен получать исходный текст, потому что, стремясь убрать сложное, непонятное, чаще всего мы убираем и самое главное - то, ради чего книга существует. Несмотря на всю сложность, в «Робинзоне» очень зримо описаны все трудности, которые главный герой последовательно преодолевает. И каждый раз ты очень огорчаешься, когда у него что-то не получается. Ну, а про пиратов и Пятницу я читал на одном дыхании.

Никаких трудностей с чтением я в дальнейшем не испытывал, читал запоем со страшной скоростью все подряд. В третьем классе я прочитал «Мастера и Маргариту», чем напугал и удивил всех взрослых. Ничего не понял, но был потрясен до глубины души. И фантастические сцены запомнил на всю жизнь. Это одна из самых перечитываемых мною книг.

В четвертом классе я прятал под партой «Божественную комедию» Данте. Как я сейчас понимаю, в школе преподавались предметы более нужные, но скучные. На скучных уроках я читал книги, за что был совершенно справедливо наказываем учителями. Но иногда, когда они видели, что это за книги, то от неожиданности не ругались. Я потом перечитывал «Божественную комедию» будучи студентом, как учебный материал. Но самое первое, живое впечатление было получено именно в четвертом классе, кода я читал ее под партой, потрясаясь этими ужасами. Конечно, до «Рая» я тогда не добрался.

Ребенку должно стать интересно читать. Ребенок должен вжиться в книгу, сопереживать героям. Он должен испытать сильные ощущения, которые заставят его, вместо того чтобы бегать-гулять-играть-смотреть телевизор, часами перелистывать страницы.

– Как в детстве складывались ваши отношения с поэзией?

– Моя мама – учитель литературы, моя родная Вологда – очень литературоцентричный город, город Батюшкова, Рубцова, Василия Белова, многих современных авторов. Я с детства сочинял какие-то стихи, а потом попал в литературную студию – и завертелось. Стихи очень люблю, читаю их каждый день, но редко больше одного стихотворения за раз. Поэзия – это совершенно особый вид чтения. Поэзия требует и настроения, и особого душевного состояния. С одной стороны, ребенку гораздо легче привить любовь к поэзии, потому что она приходит в жизнь человека с колыбельной, с детскими песнями. Но научить читать поэзию гораздо сложнее, чем прозу, потому что в поэзии другие глубины. И надо прикладывать специальное усилие для того, чтобы объяснять ребенку, зачем написано именно так. Иначе человек так и будет считать, что есть проза, а есть то, что написано в рифму, и этим его познание поэзии и ощущение от нее и ограничится.

У нас в семье не только читали стихи, но и пели. И пели довольно много. Папа играет на баяне. Семейные праздники всегда проходили очень радостно, творчески, со стенгазетами, многословными поздравлениями, розыгрышами. И обязательно пели песни под баян. До сих пор помню слова именно этих песен, потому что в детстве слушал их и подпевал сам. Поэзия пришла ко мне именно так, с первыми детскими стихами и с песнями. Потому что коллективное пение – великая вещь.

– Расскажите о вашем канале «gasindm» на YouTube. Вы там с таким увлечением говорите о книгах, что сразу хочется пойти и эти книги найти. Как вы выбираете темы для обзоров?

– Собственно, официального канала не существует. Это хобби, я не блоггер по роду деятельности или призванию. Мне всю жизнь очень везло на преподавателей, на учителей, на старших товарищей. Мне советовали правильные вещи, учили меня правильным вещам. И в какой-то момент мне захотелось поделиться тем, что я люблю. Однажды я случайно записал видеоролик и разместил его в соцсетях. Увидев, что он набирает какое-то количество просмотров, я понял, что, наверное, стоит рассказывать о книгах дальше.

Конечно, больше всего я рассказываю о книгах издательства, в котором работаю – это понятно. Остальные книги – это, в основном, новинки детской литературы. У меня растет дочь, ей два года, и еще у меня несколько племянниц самого разного возраста. Всем нужны книги, советы по чтению, всем потребуется какая-то домашняя библиотека. Когда мы с женой ждали ребенка, то обнаружили, что в нашей квартире, забитой книгами, детских книг всего несколько штук. Я стал собирать детскую библиотеку. Это золотой фонд для моей дочки.

Плюс мне самому очень интересна детская литература, книги, написанные для детей, потому что они приносят успокоение душе и какое-то чувство осмысленности всего того, чем ты в жизни занимаешься. На фоне разнообразных и довольно печальных событий, происходящих в мире, именно читая детские книги понимаешь, что есть какие-то вечные ценности. За это я и люблю детскую литературу.

Кроме того, в моих обзорах, конечно, есть и книги из моего детства. Мне дороги эти книги, с этими иллюстрациями, в этом издании, потому что когда-то в детстве я читал именно их. То есть это не обзор книжных новинок, а рассказ о книгах из моей персональной библиотеки, которая существует частично у меня в голове (многих из этих изданий у меня нет).

– А что, на ваш взгляд, сейчас читают подростки?

– Подростки читают, например, сказки, - это вечный жанр. Недавно у нас в издательстве «Время» вышла сказка Ирины Горюновой «Король-Рысь». В ней традиционный набор сказочных приемов служит основой для сюжета, который ребенок прочитает, как увлекательную детективную историю, а взрослый – как историю психологическую, нагруженную смыслами в несколько слоев. Это пример того, как пользуясь традиционными средствами сказки, современный автор говорит о современности, о том, что мы видим вокруг себя.

Есть вещи, которые в литературе сохранятся до тех пор, пока жива сама литература. И сказка – это одна из таких вечных вещей.

– Как вы считаете, есть ли такие темы, на которые нельзя говорить в подростковой литературе?

– Это очень сложный вопрос. По большому счету, не существует тем, абсолютно запретных для детской литературы. Другое дело, как это будет подано. И никакого более эффективного механизма отбора, чем здравый смысл родителей, до сих пор не придумано. Если ребенок ничего не будет знать об изнаночной стороне жизни, то он не будет знать о ямах на своей дороге. Чем меньше ребенок знает о таких вещах, тем больше вероятность, что он все это опробует на собственном жизненном опыте – и хорошее, и плохое. Поэтому таким вещам надо учить заранее, в более нежном возрасте, и делать это следует именно родителям, а не перекладывать на плечи школы или еще кого-то. И использовать для этого в том числе книги. Потому что книга – это прекрасный собеседник, к которому прислушиваешься, даже если не все понимаешь. Как убеждает нас известный филолог и писатель Мариэтта Чудакова, «есть книги, который читать поздно, но нет книг, которые читать рано». И на мой взгляд, есть книги, которые нужно прочесть именно в подростковом возрасте. Конечно, можно и позже, но той пользы и того удовольствия ты уже не получишь. Это не только книги Жюля Верна и Марка Твена, относящиеся к приключенческой литературе, но и «Капитанская дочка» Пушкина. Потому что история, рассказанная в «Капитанской дочке», может объяснить подростку, только начинающему открывать мир большой литературы, что-то очень важное о понятии судьбы, о понятии долга, о чести, о настоящей любви. Хотя «Капитанская дочка», по формальным признакам, – совершенно не детское чтение. Там есть и война, и убийства, и даже казнь описана – это ужасно. Но пусть эти ужасы не пугают родителей, потому что самое главное – это истинное содержание книги, то, чему она не просто учит, а к чему приводит за руку всем своим содержанием. Эти ужасы на самом деле гораздо менее ужасны, чем всё то, что подросток каждый день видит по телевизору и находит в интернете. Но если с ребенком будут хорошие книги, то и все остальное будет восприниматься им с корректировкой на литературный опыт, который точно научит его правильному отношению и к миру, и к человеку.

Беседу вела Алёна Васнецова
Фото Виктора Аромштама