Понимание, что и зачем мы делаем, пришло к нам не сразу.

Изначально мы затевали сайт «для тех, кто читает детям». Нам важно было начать разговор с родителями малышей, объяснять, как важно читать детям вслух и почему это важно, как связаны дети и книги и как сложна эта связь. Поэтому мы сознательно сузили диапазон книг, которые будем описывать.

Мы не хотели в отборе книг выходить за границу восьмилетнего возраста. Примерно в этом возрасте ребенок уже начинает читать сам и постепенно превращается в самостоятельного читателя. А что такое «самостоятельный читатель»? Это тот, кто способен не только читать, но и выбирать книгу для чтения. В самостоятельном выборе книги заключается особая сладость. Выбор – процесс, во многом не поддающийся исключительно рациональному объяснению. Как любой выбор партнера для общения. А если человек, приближающийся к подростковому возрасту или его достигший, уже сам выбирает книги, то какой смысл писать о подростковых книгах, адресуясь взрослым? Конечно, есть достаточно представительный слой взрослых, которые любят читать подростковые книги. Но ведь мы, когда пишем, прикидываемся, что наши рекомендации – для подростков.

Иными словами, какое-то логическое звено в этой цепочке страдает. И надо признаться честно: мы не очень понимаем, как надо писать, обращаясь к подросткам. И нет у нас никакой уверенности, что они станут нас слушать – если речь идет о свободном чтении в свободное от школы время.

Скорее, они бы стали слушать друг друга. Вот если бы о подростковых книгах писали бы сами подростки…

Но оказалось, что эту задачу решить почти невозможно. Много читать и много писать – совершенно разные вещи. И непонятно, откуда взять таких вот и читающих, и пишущих детей. Причем пишущих так, чтобы это было интересно для их сверстников.

И тогда мы придумали конкурс «Книжный эксперт XXI века».

Конкурс – это состязание. А подростки любят состязаться между собой. Так появились тексты участников конкурса. И появились читатели этих текстов. Оказалось, что детям интересно «находить» и читать друг друга. Об этом они рассказали позже, после церемонии награждения победителей. У нас с победителями был долгий разговор. Он длился больше трех часов. И выяснилось: для лучших, тех, кого с полным правом можно назвать «одаренными», конкурс неожиданно оказался пространством содержательного общения, где можно поговорить друг с другом о самом важном, о том, что скрывается за чтением и за писанием.

Во время этого разговора мы спросили победителей конкурса, что, с их точки зрения, означают слова «хорошее эссе». И выяснилось, что «хорошее эссе» – то, в котором человек осмеливается говорить о самом себе. О своих проблемах, которые узнает и осознает, читая книжный текст. Автор хорошего эссе умеет проецировать книжные образы на свою собственную жизнь, на свои собственные проблемы. В этом у подростка есть острая нужда – в самопонимании, в «формулировании самого себя».

Но то, что почувствовал и понял, нужно с кем-то обсудить, разделить. То есть, пишущему и понимающему подростку нужен собеседник. Человек, который способен говорить с ним на «одном языке».

Недавно мы опубликовали материал «Как подростки находят книги». В детских репликах, как бы они ни отличались друг от друга, есть один общий мотив: в «обычной» школьной жизни такие дети очень редко находят собеседников. Особенно, младшие подростки, учащиеся 5-8-ых классов. (Ситуация может измениться, если ребенок поступает в какой-нибудь специализированный класс. Но такое обычно случается только в конце школьной жизни.)

Повторюсь: чтение – занятие элитарное. И если человек такому занятию «предается», окружающим он может казаться странным. Он – не типичный. Жить с таким ощущением – особенно, если ты подросток – не всегда легко.

Когда я говорю о «поддержке читающего ребенка», я имею в виду именно это обстоятельство подростковой жизни – ощущение своей «инаковости» и неразделенные переживания, связанные с чтением.

Мы твердим о важности чтения и о том, что детям надо «прививать любовь к чтению».

В одном сборнике выступлений по итогам представительной библиотечной конференции я наткнулась на страстный, гневный текст, суть которого заключалась в следующем: тут некоторые взяли моду цитировать Даниэля Пеннака и его максиму «Ребенок имеет право не читать!». Что может быть вреднее, чем этот тезис? Мы, библиотекари и педагоги, не имеем права так думать. Наша задача – заставить детей любить книгу! Как можно больше детей должны полюбить читать!

Я при некотором усилии могу понять эту страстность: мне тоже нравятся читающие дети. Но я не могу понять, как можно ЗАСТАВИТЬ ЛЮБИТЬ. (Или это парафраз из оперы «Кармен»? Тогда надо быть еще более острожными в выражениях.)

Я могу понять желание того или иного педагога или библиотекаря достигнуть серьезных количественных показателей в деле «приобщения к чтению»: если уж в библиотеке проводится мероприятие, то непременно массовое и «демократичное». На такое мероприятие в библиотеку должны «приводить» целую школьную параллель, и дети под бдительными учительскими взорами обязаны отсидеть в культурном месте не менее полутора часов. Считается, что подобное соприкосновение с прекрасным, даже без учета вкусовых предпочтений тех или иных детей, лучше, чем ничего. Полученные впечатления все равно позитивно отразятся на кругозоре ребенка. Возможно. Но я не понимаю, как участие в мероприятии, пусть и культурном, может побудить нечитающего ребенка тратить свое свободное время на чтение.

Мне кажется, это совершенно разные задачи – восполнять недостаток культурной информации у нечитающего ребенка и поддерживать чтение. Я не говорю, что не нужно решать первую задачу. Нужно.

Но поддерживать чтение можно только в том случае, если есть, что поддерживать. И я думаю, что для начала мы, взрослые, должны проявить свое уважительное отношение к читающему ребенку.

На практике же получается, что дети, которые любят читать, оказываются вне наших забот – будто бы с ними все в порядке. И мы совершенно забываем, что чтение, как ни странно, сегодня сильно осложняет им жизнь в социуме.

Поэтому надо дать таким детям возможность найти друг друга, открыть им возможность общаться друг с другом.

Надо попытаться создать для них среду, где бы они могли разговаривать о книгах и о себе, о своем понимании окружающего мира по законам культурного диалога.

Мне кажется, именно так можно было бы сформулировать стартовую позицию программы по развитию читающей нации: создать возможности для появления сообщества читающих подростков.

Марина Аромштам