Брундибар, в переводе с чешского «шмель» – имя злобного усатого шарманщика. Он очень не любит детей, особенно когда дети мешают ему зарабатывать деньги. А дети – Анинка и Пепичек – всего-то лишь хотели купить молока для больной матери. Но у бедных детей нет денег, а раз «нет денег, то нет и молока». Что же делать? Вот Брундибар ведь ужасно поет, но люди все равно бросают ему монеты. И вот Анинка и Пепичек тоже начинают петь песню, ту, что поет им мама. Но никто не обращает на них внимания, их голоса не слышны за хрипом и свистом Брундибара и его шарманки. Да и сам Брундибар не терпит конкуренции и прогоняет детей.

Тогда, объединившись с собакой, кошкой, воробьем и тремястами школьниками, Анинка и Пепичек перепевают Брундибара. Брундибар с позором вынужден покинуть городскую площадь, а дети тем временем поют такую красивую колыбельную, что жители города закидывают их золотыми монетами. Анинка и Пепичек покупают молоко для больной матери и та выздоравливает.

Сюжет книги не очень сложен, возможно, даже в чем-то примитивен. Однако уникальность этой книги не только в удивительных иллюстрациях Сендака – порой жутких, порой нелепых, а иногда, наоборот, таких сказочно-уютных. Уникальность еще и в самой истории «Брундибара».

Изначально «Брундибар» – это детская опера, написанная молодым чешским композитором Гансом Красой в 1938 году для юных обитателей Еврейского детского дома в Праге. Опера должна была стать рождественским подарком для детей приюта. Но премьера оперы состоялась несколько лет спустя, уже в оккупированной Праге.

В 1942 году детский дом, со всеми детьми и педагогическим составом, включая Красу и либреттиста оперы Адольфа Хоффмайстера, транспортировали в гетто в Терезине, Терезиенштадт. Несмотря на то, что в Терезине почти не было музыкальных инструментов (был рояль – без ножек, на котором можно было играть только лежа) «Брундибар» был поставлен там 55 раз. Некоторым удалось провезти инструменты тайком. Один историк рассказывает о виолончели, провезенной под видом трупа близкого человека. И все же сам факт, что в Терезине разрешались концерты и представления, служил своего рода утешением для жителей гетто, попыткой воссоздать «нормальную» жизнь в абсолютной изоляции.

Дело в том, что Терезиенштадт не был обычным гетто. Там жили ученые, художники, артисты, педагоги. Морис Сендак с присущей ему иронией отмечает: «Гитлер даже сделал фильм о чудесном гетто для евреев. Евреи там рисуют, играют в волейбол, танцуют. Все чудесно проводят время…» Фильм «Терезинштадт. Документальный фильм из еврейского поселения» знакомил зрителя с образцовой моделью еврейской «деревни». Постановка детской оперы «Брундибар» была включена в него как показатель процветания культурной и интеллектуальной жизни Терезиенштадта. В тех же целях опера была показана представителям Красного Креста в 1944 году.

К приезду представителей Красного Креста часть населения терезинского гетто уже была переправлена в Освенцим и другие лагеря, так как Терезиенштадт служил лишь перевалочной станцией на пути в лагеря уничтожения. И отчасти благодаря такому «очищению» от смертельно больных, представители Красного Креста не увидели там всех ужасов повседневной жизни. На самом же деле условия были нечеловеческие. Из-за огромного количества людей, проживающих вместе в бараках, из-за отсутствия санитарии, адекватной медицины и недоедания частые эпидемии были нормой в Терезине. За время существования Терезиенштадта только от голода и болезней умерли более 30 000 человек, не говоря уже о тех, кого переправляли в концлагеря в Освенцим, Треблинку, Майданек. Именно отправка музыкантов, художников и большей части актерского состава (детей, игравших в опере) в Освенцим и послужила причиной остановки показа «Брундибара».

Мориса Сендака так поразила история этой оперы, что он решил возвратить ее к жизни. Он рассказал об этом Тони Кушнеру, современному американскому композитору и своему близкому другу. Кушнер написал либретто на английском языке, Сендак стал художником-оформителем, и в 2003 году детская опера «Брундибар» была поставлена на большой сцене в Чикаго.

Морис Сендак вспоминает премьеру: «На постановку этой оперы в Чикаго пришла одна женщина, которая исполняла роль кошки в опере еще в Терезине, мы с ней сразу подружились. Она была моя ровесница. Мы сидели с ней рядом и рыдали…»

Сендак не случайно подчеркивал, что сидевшая рядом с ним Эла Штейнова-Вайссбергер была его ровесницей. В 1941 году семья Сендака (тогда уже жившая в Америке) получила известие о том, что нацисты уничтожили польскую деревню, откуда был родом его отец, и все их родственники, жившие в этой деревне, либо убиты, либо отправлены в концлагеря. В одном из своих интервью Сендак вспоминал, что мать постоянно напоминала ему, 12-летнему мальчику, об этом: «Например, я заигрался на улице, и ей пришлось звать меня ужинать три раза. Наконец я прихожу, и мать говорит: “Вот твой двоюродный брат Лео, он тебе ровесник, ему нечего было есть! И он умер от голода в лагере! А тебя зовут есть, но ты не приходишь вовремя!”». Сендак признавался, что из-за этих напоминаний он порой начинал «ненавидеть» «тех» детей. Но, с другой стороны, его преследовало чувство вины, он понимал, что ему действительно повезло: он в Америке, он наслаждается жизнью, а в это время детей в Освенциме «жарят в духовке».

И ведь он вполне мог бы быть одним из тех терезинских мальчиков, поющих в «Брундибаре». Он мог бы играть собаку, или воробья, или Пепичека, или может даже самого Брундибара. Он мог бы быть одним из тех 15 000 детей, которые прошли через Терезиенштадт. Попал бы он в список выживших?..

Эла Штейн-Вайссбергер выжила. Однако она навсегда запомнила ощущение, сопутствующее спектаклям: «Мы знали… Я знала: любой ребенок-актер, играющий сейчас на сцене, в любой момент может умереть». Для Сендака это и есть проявление потрясающей смелости: «И ведь они все равно пели на всех представлениях. Вот это храбрость!» Впрочем, для детей это было не только проявление храбрости. Это была возможность вдохнуть глоток свободы.

Эла Штейн-Вайссбергер в своих воспоминаниях не раз говорила о чувстве маленькой победы, которое каждый раз испытывали дети, выходя на сцену. Заключительная победная песня детей производила огромное впечатление на зрителей, и Эла рассказывала, что эту песню им всегда приходилось исполнять по нескольку раз. Для них она несла в себе особый смысл. Усы шарманщика Брундибара вызывали прямую ассоциацию с Гитлером. И вот 55 раз на сцене «образцово-показательного» еврейского гетто дети, набравшись смелости и объединившись, одерживали над ним победу.

Победа за нами!
Не вечны тираны,
Увидишь:
Придет черед –
Усатый тиран падет.
С друзьями силу обретем
И дружно песню допоем!

В книге Сендака и Кушнера уже на второй странице можно обнаружить шестиконечную звезду Давида ‒ вот она, пришита на пальто врача, который приходит к больной матери Анинки и Пепичека. Звезда подмигивает нам с одежды гуляющих по городу взрослых и с рукавов школьников, которые потом помогут победить Брундибара. Хотя для сюжета совершенно неважно, кто отмечен звездой, а кто нет. Более того, Сендак подчеркивает: «Я специально нарисовал распятие на стене у кровати матери, чтобы не думали, будто Анинка и Пепичек – это еврейские дети. Что это история исключительно про еврейских детей. Аничка и Пепичек - это просто Дети, оказавшиеся в плохом месте в плохое время. Такие дети все становятся жертвами Холокоста».

В книге есть достаточно неожиданная иллюстрация, на которой детей уносят огромные черные птицы. Сендак однажды пояснил: «Я надеюсь, что новые поколения увидят в этом метафору Холокоста». Но это одновременно «и птицы добра». Это воронята, о которых дети поют в своей песне на городской площади. Они вырастают и покидают материнское гнездо, чтобы жить своей жизнью. И в то же время воронята - те, кто не успел вырасти.

В опере добро побеждает зло: Брундибар изгнан, молоко по наказу врача доставлено маме, и теперь она обязательно выздоровеет.

Однако в книге есть постскриптум: Брундибар, уходя, грозит вернуться. Морис Сендак считал, что невозможно полностью избавится от зла: «Я это так остро ощущаю! Всегда появляются какие-то идиоты, которые рушат жизни людей. И так много этого идиотизма, что уже начинаешь терять надежду. А я не хочу терять надежду». Ведь потерять надежду – значит лишиться той самой внутренней храбрости, той самой веры в жизнь, которая помогает 55 раз выходить на сцену и петь о победе добра надо злом.

Морис Сендак и Тони Кушнер включили историю «Брундибара» в свою книгу и таким образом написали детскую книгу о Холокосте. При этом ужасы, связанные с попыткой уничтожения целого народа, здесь присутствуют только намеками, словно для того, чтобы мы, читатели, никогда не забывали об этом и в то же время не впадали в отчаяние и не теряли храбрости и надежды.

Мария Бостон

P.S. На русский язык книга Мориса Сендака и Тони Кушнер еще не переведена. В нашей стране вообще практически не знают Сендака, который считается одним из выдающихся иллюстраторов ХХ века, иллюстратором с мировым именем.

PSS. О жизни и подвигах обитателей терезинского гетто, о терезинской педагогике и культурной жизни читайте в книгах Елены Макаровой «Крепость над бездной».