Сегодня мы вместе с мальчиками открываем для себя еще одну страницу Второй мировой. Смотрим на нее с другого, непривычного ракурса ‒ сквозь призму стран и национальностей. Германия, Нидерланды, США, Россия. Мелькают названия городов. Иногда становится трудно ориентироваться в хронике и перемещениях книжных героев, и мы «отматываем» страницы назад. Амстердам, Голландский театр, Вестерборк, Освенцим, снова Амстердам, Израиль…

Историю Второй мировой войны читатель видит глазами еврейской девочки Эстер, родившейся в Германии в 1926 году. Трагические события в жизни маленького ребенка совпадают с документальной хроникой. Вымышленная история, типичная для тысяч подобных семей.

Идет 1933 год, Гитлер становится главой правительства, и врачебная практика папы Эстер несет первые потери, а в школе Эстер отсаживают подальше от других, «незапятнанных» детей. В 1935-м в Германии принимаются расовые законы, и семья Эстер решается на выезд из страны. Вспоминать это героине больно и много лет спустя: «Германия была нашей страной. Мы чувствовали себя немцами»... Уже в наши дни Эстер, давно ставшая бабушкой, с помощью своего внука пытается выяснить, как провели последние месяцы жизни ее родители в концлагере Освенцим. Шестьдесят страниц картинок с лаконичными пояснениями и диалогами, которые мои дети перечитывают снова и снова.

По ходу повествования мальчики задаются вопросом, почему же Гитлер не любил евреев. И сами ищут на него ответ. «Ведь сам Гитлер не был евреем. И он хотел стать самым могущественным в мире. Сначала он бы убил всех евреев, а потом начал бы убивать других людей, чтобы остаться самым главным среди них». «Если бы Гитлера не победили, может быть, и нас бы сейчас не было. Или мы были бы у него рабами». «Немцам никогда не загладить вину за то, что они натворили».

Мои сыновья замечают и обсуждают подробности, кажущиеся необязательными для взрослого: нашивки на немецкой форме, содержимое багажа заключенных. Задаются вопросом, как можно писать в лагере записки, если не было бумаги и ручек. Иногда пытаются скрыть эмоции за деланой бравадой, не выпускающей чувства наружу. И пролистывают страницы еще раз – в одиночестве, наедине с книгой.

Сдержанные и выдержанные в строгом стиле рисунки известного художника Эрика Хёвела постепенно переходят от ярких красок в мрачные сине-коричневые тона. Бело-серая гамма – для хроники конца 1944-го. Серые полоски на одежде и белые сугробы вокруг. Эрик Хёвел, по образованию учитель истории, уже не первый раз затрагивает в своем творчестве военную тему. Особое место в его богатом «послужном списке» занимает графический роман «Семейная тайна» (на русском языке не издавался), считающийся предысторией «Поиска».

Можно предположить, что трагическая история в рисунках – как раз то, что должно подойти вдумчивым детям «предподросткового» возраста, лет в 9-11. Рисунки помогают визуализировать текст, но при этом оставляют место для воображения, домысливания и переживаний. Неокрепшая детская психика оберегается картинками – насколько это возможно. Документальная фотохроника, реальные образы жертв Холокоста – все это увидится когда-нибудь потом, сейчас еще слишком рано. И в то же время в книге есть ответы на многие вопросы, которые могут возникнуть у ребенка при чтении.

Правда, на некоторые вопросы, самые сложные, ответы приходится искать самим. Например, как относиться к соседу-полицейскому, который помог знакомой еврейской семье, но при этом остается нацистом и носит повязку со свастикой? Или как разрешить свою дилемму двум машинистам, понимающим, что раз за разом они ведут в пересыльный лагерь Вестерборк «поезда смерти»? «‒ Некоторые не хотят выполнять эту работу. – А мне нет до этого дела! И мне нужны деньги. – Ты прав. Если не мы, будет кто-то другой!» Мы с мальчиками пытаемся найти правильное решение и приходим к пониманию, что в некоторых ситуациях очень сложно выбрать между «да» или «нет». Порой – почти невозможно.

Детально рассматривая иллюстрации, доходим до момента, когда в лагере вспыхнуло восстание и заключенные подожгли крематорий. Ваня твердо уверен, что восстания были необходимы: «Ведь если бы так сжечь все газовые камеры, все бараки, то заключенных вывели бы из лагеря, и кому-то удалось бы сбежать. Всех бы фашисты не перестреляли. А если бы восстали одновременно все евреи, то, может быть, фашисты и сдались бы. Ну вот если хотя бы те 440 тысяч из Венгрии, которых привезли одновременно, вместе отказались работать на немцев…»

Мальчики считают очень правильным то, что на месте концлагеря в наши дни сделали мемориал. «Может быть, когда-нибудь съездим туда?» Может быть, съездим. В знаменитом иерусалимском музее Катастрофы «Яд Вашем», мимо которого в этом году пролегал наш летний маршрут, самые важные залы закрыты для посетителей младше 10 лет. Значит, туда нам еще рано, не нужно опережать взросление.

А пока я опять размышляю, как подавать детям понятия разных национальностей, чтобы не воздвигнуть баррикады между ними. Вот город трех религий – Иерусалим. В Старом городе Армянский квартал перетекает в Христианский, потом – в Мусульманский и Еврейский. Точно как в нашем московском районе, где православный храм соседствует с армянским, в одной стороне от них стоит мечеть, в другой – синагога. Примечательное разнообразие духовных оплотов. Нужно только стереть все пунктиры, «снять заборы» между этими храмами. Убрать границы между «мы» и «они».

Конечно, нельзя воспринимать «Поиск» (и вообще способ графического рассказа) как единственно возможную форму разговора с младшими подростками о серьезном. Скорее, как один из доступных вариантов – эмоционально не менее сильный, чем другие. Ведь книжная жизнь, сплетенная из чувств, переживаний, событий и дат, откладывается в памяти куда лучше, чем сухие факты учебника. Кстати, над созданием этого графического романа, выпущенного в Нидерландах Домом-музеем Анны Франк в 2007 году, работали десятки голландских и международных экспертов – представителей музеев памяти Холокоста, школьных учителей и учеников. Несколько лет во многих странах Евросоюза «Поиск» используется в качестве учебного пособия, а в Германии книга официально включена в школьную программу.

Мария Костюкевич