– Наташа, вы помните, когда и как вы научились читать?

– Если говорить о том, как я научилась складывать буквы, то это было года в четыре. Меня бабушка учила читать, причем, в форме игры. Мы играли в школу: сажали мои мягкие игрушки, и я за каждого из них читала, при этом среди них были и плохие ученики, я за них специально старательно «ошибалась». Вообще у меня детство было очень интересное. Мы с бабушкой на целый день уходили гулять в Ботанический сад. Фактически, все детство я провела на природе. И конечно, четыре-пять часов просто бесцельно ходить не будешь, нужно было чем-то заняться. Вот мы и садились на скамеечку, и бабушка меня учила читать. Так что можно сказать, что в Ботаническом саду я и научилась.

– Вообще вам много читали вслух?

– Да, мне все постоянно читали вслух. Некоторые книги у меня даже связаны с голосом папы, а какие-то – с голосом мамы. Например, Носов – в моей голове звучит папин голос. «Дорога уходит вдаль» – мамин голос слышу. Дедушка мне тоже много читал.

– Вы можете вспомнить свою первую самостоятельно прочитанную книжку?

– Я очень любила рассказы про Люсю Синицыну. Наверное, эту книжку первую и прочитала сама. И читала ее много раз: прочитывала до конца, потом открывала и снова читала сначала.

Раньше выходили приложения к разным журналам, по-моему, к «Веселым картинкам» – такие книжки-малышки совсем крошечного формата. Их была у меня целая маленькая библиотечка. Я могла часами сидеть и читать эти маленькие книжечки. Мне сам процесс нравился, нравилось, что они такие маленькие. Кстати, очень хорошая была идея тогда в «Веселых картинках» – сделать книжку самому. Надо было вырезать, сложить – и получалась книжечка. Видимо, у меня тогда и проснулось желание книжки делать.

– Наташа, есть ли в вашей семье традиции, связанные с чтением?

– Это, наверное, придумывание историй. В детстве мы с мамой и папой не только читали книжки, но еще и сами их придумывали. Я до сих пор храню первую свою сказку. Тогда я еще писать не умела, поэтому диктовала папе, он записывал. А потом я в эту книжку рисовала иллюстрации. Мои дети тоже с удовольствием делают книжки. Не знаю, традиция это или генетически сыновьям передалось.

Ещё в детстве мы играли в буриме. Такая простая игра, но очень интересная. Собирались я, моя подруга и родители мои и ее. И все вместе придумывали буриме. Мы даже в школе на уроках, по секрету скажу, в это буриме играли.

– Как вы решили стать писательницей?

– Я думаю, что это кто-то решил за меня где-то в другом месте. А я просто в какой-то момент поняла, что больше ничем другим не могу заниматься. Писала-то я уже с детства, все время писала. И с подругой мы с детства играли: придумывали истории, романы писали. Но в какой-то момент (не так давно, лет пять или шесть назад) я поняла, что все остальное очень скучно, а писать – очень интересно и, главное, можно играть и фантазировать, не боясь казаться смешной.

– И стихи с детства пишете?

– Стихи тоже, конечно, с детства. Я их писала все время. В подростковом возрасте это были стихи на всякие философские темы. А когда у меня уже был один ребенок, я написала первое свое детское стихотворение.

– Как вы думаете, чем важны стихи для маленького человека?

– На эту тему можно долго говорить! Во-первых, стихи развивают у ребенка воображение, чувство ритма, способность понимать игру слов. И когда ребенок встречает игру слов у того же Маршака, у Ренаты Мухи, у Левина, и если он эту игру через себя пропускает, то начинает чувствовать слово. Чисто с практической точки зрения стихи могут очень пригодиться при занятиях русским языком. И плюс, конечно, – это неповторимое чувство творчества, оно может родиться только при чтении, обыгрывании и сочинении стихов. Потому что когда ты читаешь те же мухинские недоговорки и придумываешь продолжение, – это замечательное творчество для ребенка.

Поскольку сама я лингвист, то никуда не могу уйти от филологии в своих стихах. В библиотеке мы с ребятами играем в стихи и рифмы, и они придумывают свои. Я считаю, что это замечательно. С детьми очень интересно разговаривать про стихи, про слова. И когда, например, спрашиваешь их: «Кто такой полиглот?», то каких только вариантов не наслушаешься. Самый классический – это пылесос, конечно. Потому что он для детей не полиглот, он пылеглот. Но самый интересный вариант я услышала в деревенской библиотеке в Красноярской области: дети сразу же, подняв руки, закричали: «Полиглот – это комбайн!». Я даже не сразу сообразила, что это полеглот, он глотает поле. То есть словотворчество у детей прекрасно развито. И так интересно с ними играть в слова!

– В чем, на ваш взгляд, различие между детской и взрослой поэзией?

– У детских и у взрослых стихов природа написания совершенно разная. Когда ты пишешь взрослое стихотворение, то просто изливаешь свою душу, свою проблему на бумагу, как в дневник. Можешь сказать все, что у тебя накипело, наболело. Когда же ты пишешь детское стихотворение, то, наоборот, все то, что внутри, приходится отбросить. Потому что, как говорил Чуковский, и как нам на каждом семинаре не устает повторять Сергей Махотин, детский писатель обязан быть счастливым. Конечно, он не может всегда быть счастливым, но приходится отбрасывать свои проблемы. Потому что в детском произведении обязательно должен быть свет. И не должно быть фальши. Это относится и к форме, и к содержанию, то есть детские стихи должны быть очень чистые, кристально чистые, качественные.

– Сколько лет вашим мальчикам и читаете ли вы им свои любимые книги из детства?

– Старшему – четырнадцать, а младшему – семь, в школу пойдет в следующем году. Да, конечно, читаю им и то, что сама в детстве читала. Вообще мне очень нравится читать им вместе, выбираю обычно такие книги, которые были бы интересны и четырнадцатилетнему, и семилетнему. Самое лучшее чтение – это когда мы вечером можем забраться все вместе в одну большую кровать и слушать.

– Как они воспринимают прочитанное? Есть ли вещи, которые были понятны вам, но детям их приходится объяснять?

– Разное, конечно, восприятие. Сейчас, например, я им не рискну читать того же Жюля Верна или Дюма. Мы пробовали, начинали, но не идет. Видимо, темп жизни меняет восприятие книг. Длинные описания, которые мы читали довольно легко, сейчас детям читать тяжело. И слова, и обороты, скорее даже сама стилистика написания этих книг сложна для современных детей. Потому что клиповое мышление все-таки влияет на сознание. И мне кажется, что читать пространные объяснения классиков можно только после тренировки, после того, как ты уже начитался современной литературы. Вот тогда уже постепенно можно переходить к классикам

– Усложнять язык?

– Усложнять язык, да. Я думаю, что основная загвоздка – в языке. Потому что сами приключения воспринимаются одинаково, как раньше, так и сейчас.

– По каким критериям вы выбираете для своих детей книжки?

– Прежде всего, конечно, книжка должна быть интересная, качественно и хорошо написанная. Сначала либо я читаю сама, либо слушаю восторженные рецензии окружающих. Сейчас мы читаем «Битвы по средам» с обоими ребятами. Именно наслушавшись восторженных отзывов коллег, мне захотелось прочитать детям эту книжку. И действительно пошло на ура! Теперь мальчишки у меня требуют почитать им «Бурю» Шекспира, так что процесс пошел.

– Очень многие после этой книги берутся за «Бурю».

– Потому что «Буря» в «Битвах по средам» обсуждается. И главный герой даже в спектакле участвует. Там с таким смаком описан Шекспир, что потом обязательно за него берешься.

– Теперь вопрос к вам как к библиотекарю. Как вы считаете, изменилось ли количество читающих детей?

– Я, наверное, не классический библиотекарь – не сижу на абонементе. Но, судя по тому, что мне приходится наблюдать, сейчас дети не отличаются от тех, что были раньше. И раньше был приблизительно такой же процент читающих детей. И сейчас остались дети, которые хотят читать новые книги, ищут современных авторов.

Если представить класс, в котором я училась, то из тридцати человек действительно читали что-то по школьной программе, наверное, человек восемь. Некоторые хотели почитать что-то ещё, помимо заданного. И, мне кажется, если для сравнения взять класс моего сына, будет такое же соотношение.

– Скажите, пожалуйста, какие книги сейчас дети берут?

– Поскольку мы стараемся рассказать читателям о том, какие новинки, какие современные авторы есть в нашей библиотеке, то вот их и берут. А перед встречей с писателем дети приходят за его книгами. И потом, после встречи, просят то, о чем говорилось, но что они еще не читали. Вот буквально вчера у нас была встреча с Андреем Жвалевским и Евгенией Пастернак, поэтому дети прибегали читать их книги.

– Сейчас библиотеки перестают быть библиотеками в привычном понимании, им добавили много новых функций, библиотеки становятся «гостиными». Вы как к этому относитесь?

– Двояко я к этому отношусь. Главное, чтобы здесь не было перегиба. Естественно, нам никуда не деться без современных технологий. Когда мы ездили в Финляндию выступать перед детьми и там походили по библиотекам, мне очень понравился финский подход к привлечению подростков в библиотеку. Например, в библиотеке есть музыкальная комната, и там даже стоит бильярдный стол, можно поиграть в бильярд. Все в библиотеке, в окружении книг. И финны считают, что подростки, которые пришли поиграть в бильярд, потом, оглянувшись по сторонам, возьмут и книгу почитать. Говорят, что действительно так и происходит. Наверное, хорошо, когда так. Но важно, чтобы в библиотеке, в первую очередь, шел разговор о книге, а не только приходили бы, например, бабушки – попеть песни своей молодости, а мамы – повалять войлок.

– Вопрос к вам как к переводчику: в чем особенность хорошего перевода?

– Хороший перевод, как и стихи, должен быть качественным. Над ним долго сидишь и думаешь. Потому что во время перевода совсем другие механизмы работают в голове, чем когда ты просто пишешь. Когда переводишь, словно складываешь пазл. В английском языке, например, слова намного короче, чем в русском. При переводе и предложение получается короче, и строчки короче и нужно умудриться уместить длинные русские слова в короткие английские строчки, сохранив ритм, сохранив рифмовку и, конечно же, смысл. Получается, прямо головоломку решаешь. Очень интересное занятие. Когда нужно отвлечься от всех проблем внешнего мира, очень хорошо сесть и такую головоломочку порешать. Меня это занятие очень успокаивает.

И, конечно, дело не только в том, как человек с иностранного языка переводит. Важно, как он владеет своим родным языком. Вот в чем бывает проблема.

Сложность еще в том, что настроение и игру слов не всегда можно передать калькой с иностранного языка. И чем ценен, чем прекрасен перевод Демуровой «Алисы» – тем, что она нашла такие эквиваленты, такие примеры игры слов в русском языке, что мы до сих пор восхищаемся.

Перевод может быть не очень точным, это даже может быть переложение, пересказ. Но если переводчику удалось передать посыл автора, настроение, задор авторский, то это самое главное. Переводчик – это такой перевозчик с одного берега на другой. И его задача все довезти, ничего не потеряв по дороге.

– В каком возрасте вы прочитали «Алису» в оригинале и какой перевод для вас любимый?

– Наверное, где-нибудь классе в восьмом. Мне нравится читать и по-русски, и в оригинале. Например, то же стихотворение про Джаббервоки (у нас его называют Бармаглотом. – Прим. А. В.): прекрасный совершенно перевод Д. Орловской, а в оригинале вообще душа радуется. Очень интересно сравнивать, смотреть, как переводчик выкручивался в этой ситуации, как он решил эту головоломку, очень любопытно. Бывает интересно сравнивать несколько переводов, наблюдать, как разные переводчики решали одну и ту же задачу.

– Расскажите о вашей «Творческой мастерской» в библиотеке.

– Приходят ребята девяти-десяти лет. И мы с ними, во-первых, обсуждаем, как можно писать. Потому что сначала они пришли ко мне с просьбой: «Научите нас писать стихи». Я считаю, что научить писать стихи – это просто невозможно. Могу научить их рифмовать, ритм чувствовать, и этим мы тоже занимаемся. Но научить писать стихи они только сами себя могут. Поэтому мы пробуем, мы играем. Мы играем с ними в буриме, когда нужно к рифме подобрать строчку, вперед поставить. Для них это все сначала было ужасно сложно, но очень интересно. И когда что-то получается, они очень рады. Еще мы по книжке Джанни Родари «Грамматика фантазии» придумываем продолжение к классическим историям, сказкам. Очень интересно у детей иногда получается. А бывает, просто шедевры рождаются. Одна девочка мне тут выдала стихотворение:

Мы с бабулей влюблены.
Я – в компот, она – в блины.

Играть и пробовать что-то сотворить – это очень интересно. Так что вот этим мы и занимается – играем в творчество.

Беседу вела Алёна Васнецова

Фото Виктора Аромштама